Пандемия коронавируса сказалась на всех сферах жизни, но особенно пострадала культура. Почти год театры были закрыты, артисты находились в вынужденном бездействии. Теперь храмы искусств открываются один за другим - как крупные государственные, так и небольшие частные. В краснодарском театре «Мой» первый после карантина спектакль прошёл шестого марта. Художественный руководитель и режиссёр Станислав Слободянюк дал интервью «АиФ-Юг», в котором рассказал, свободен ли он в своём выборе, что прощает краснодарский зритель и может ли искусство уйти в онлайн.
Как измерить успех?
Татьяна Захарова, «АиФ-Юг»: Во время карантина театры не только Кубани, а вообще со всего мира показывали онлайн-спектакли. Каким был ваш опыт?
Станислав Слободянюк: Мы выпустили один спектакль и сразу поняли, что на сегодня эта неудачная затея. Экран не передаёт ни эмоции, ни энергетику. Онлайн-формат подходит для общения, для мастер-классов, но не для постановок.
- Олег Табаков говорил, что театр обязательно должен собирать кассу. Якобы это основной критерий успеха. А что вы считаете таковым? Может ли театр существовать только на доходы от продажи билетов?
- Мы продолжаем завоёвывать зрителя. Оказалось так, что моя длительная работа в Молодёжном театре никак не повлияла на продажах билетов здесь. Как и любой частный театр, мы начинали с нуля. Поэтому да, собранный зал - это критерий успеха. Если на наш спектакль зритель не пришёл, снимаем его с репертуара.
Существовать за счёт продаж можно, если театр уже стал известным, раскрученным. У нас другой случай. Здесь выступают не профессиональные артисты, а любители, выпускники нашей актёрской школы. У нас нет перед ними материальных обязательств, нет трудовых договоров. Они выходят на сцену ради удовольствия, потому что нравится. Если бы мне пришлось содержать штат, то, конечно, это была бы непосильная нагрузка.
Любители или профессионалы?
- Кто приходит в вашу актёрскую школу и для чего?
- Это обычные люди, которые хотят стать артистами, выступать, играть в спектаклях. И, надо сказать, показывают хороший результат! Так в трёхчасовом спектакле «Братья Карамазовы» играл человек, который ни разу прежде не выходил на сцену, а здесь ему приходилось выучить полотна текста. Его игрой были поражены многие. Да, как режиссёру мне работать с новичками энергозатратно, но та обратная связь, свежесть и внезапная искренность, которые идут от непрофессиональных артистов, намного важнее для меня, чем любое техническое мастерство. Это завораживает. Театр в первую очередь - первичность чувств. Наши ученики - люди, которые состоялись в жизни, социальном плане, им есть что сказать, выходя на сцену. У них есть свой доход, они независимы. Я не верю в то, что артист должен быть голодным. Артист должен быть свободным.
- У вас получается быть свободным художником?
- Да. Мы ни от кого не зависим, рассчитываем сами на себя. Поэтому делаю только то, что хочу, выбираю материал только тот, что нравится. Но в то же время нет таких постановок, которые могли бы попасть под цензуру. Говорим об общечеловеческих ценностях, много классического репертуара.
«Со зрителем шутки плохи»
- Чем частный театр отличается от государственного?
- Традиции одни. Театр всегда занимал особое место в жизни человека, и это место сложно описать, оно обособленное. К слову, сказанному в театре всегда повышенное внимание. Если слово пошлое, оно гипертрофированно пошлое, если яркое, ёмкое, то тоже гипертрофированно ёмкое. Отношение артистов к сцене и зрителю тоже общее. В Краснодаре, кстати, очень благодарный зритель, я бы даже сказал, он чересчур любит артиста и многое ему прощает. Считаю, должна быть объективность. Публику каждый раз надо завоёвывать. В основе драматургии, любой режиссуры лежит конфликт. Так и в отношениях между зрителем и артистом должен быть конфликт. Ведь иногда зритель приходит с позицией: «Достучись до меня внутри, а если нет, то больше не приду». Хорошо, когда аудитория чуткая, чувствует фальшь, тогда халява не прокатит, снимется некачественный контент. Артист должен понимать, что со зрителем шутки плохи. Театр - это всегда амбиция.
Что отличает частный театр от государственного, это как раз уровень свободы, о чём вы уже говорили. В государственном учреждении актёр не может отказаться от роли, он по трудовому договору обязан выходить на сцену, даже если материал ему не нравится. В противном случае его ждут санкции. А как можно заниматься творчеством в таких условиях? Я приверженец того, что выступать надо только тогда, когда материал греет, проникает в тебя. У артиста должен быть выбор. Мне повезло, роли, которые мне не нравились, я никогда не играл, отказывался, и мне это прощали.
- Почему вы сменили актёрскую профессию на режиссёрскую?
- Почувствовал, что на сцене становлюсь неискренним, неинтересным. Если у артиста нет внутреннего горящего посыла выходить на подмостки, он превращается в бессмысленную тряпочку, пусть даже с набором технических характеристик и опций. Артист должен гореть, рваться на сцену. А я перестал, поэтому ушёл. Возможно, это временно. Но даже если и вернусь, то планку поставил высокую, требование к себе стали жёстче.
Удовлетворяю ли я себя как режиссёр? Затрудняюсь ответить. Нужно пройти путь, выставить маркеры. Как художника себя пока ценить сложно.
Занятие театром - это мои личные ключи к чему-то огромному, что даёт мне колоссальное наслаждение. Когда-то думал, что я имею значение и мой театр тоже… С возрастом начинаешь понимать, что ты лишь часть этого большого фантазийного поля, созданного громадным количеством людей. Мечтаешь что-то привнести туда своё, но по факту я пока только беру то, что создано до меня и без меня.
- Сейчас вы работаете над военным сериалом. Это ваша первая киноработа? Сложно ли браться за такую тему?
- Это не совсем кино - формат YouTube. До этого у меня уже был большой опыт съёмок. Здесь я творчески свободен, меня никто не правит. Делаю так, как вижу.
Военная тематика - очень благодатная. Это знаковое событие в мировой истории, и в нём уже изначально заложено всё - конфликт, счастье, горе. Но в то же время важно не уйти в какие-то спекулятивные формы, не говорить лозунгами. Легко сказать: «Мы помним. Мы чтим». Самое главное, чтобы это не было просто словами. Наш материал прошёл строгий отбор, в том числе внутреннюю цензуру.
- Если бы вы делали спектакль о своей жизни, какой у него мог бы быть жанр?
- Это не комедия, не трагикомедия, не драма, не триллер… Скорее всего, какой-то приключенческий экшн.