Видео: youtube.com / Опубликовано 14.08.2012 пользователем Rusneveroyatnoe
Случилось, казалось бы, невероятное, но увы, печальное стало очевидным – из жизни (в том числе и из нашей) ушел Сергей Петрович Капица, чье присутствие на отечественном телевизионном экране просветляло нас четыре десятилетия подряд.
Но это только кажется, что его жизнь на телевидение была комфортной и счастливой, (лично я таких людей на TV не встречал). Достаточно вспомнить, что последние годы «Очевидное и невероятное» перестало быть правилом, а превратилось в редкий эпизод.
Ребята, пришедшие на нынешнее телевидение, искренне считают, что эфирное время, которое у них есть – это деньги, которые у них обязательно должны быть и много.
Передача Капицы не входила в коммерческие расчеты нынешних телегенералов и это сильно огорчало Сергея Петровича. Я об этом знаю твердо, поскольку немало провел в разговорах с ним во время пароходных переходов, в первый раз от Майорки до Венеции, а во второй по Днепру, от Киева до Одессы.
Он был убежденным путешественником, и по духу и по образу жизни, щедро делившийся своими впечатлениями с гражданами своей страны.
Его стремление к публичности коробило академическую среду, так и не позволившей себе преодолеть консервативной замкнутости и «священного» высокомерия, чтобы избрать Сергея Петровича Капицу действительным членом РАН (Российской академии наук), для общественной значимости которой он сделал так много, хотя бы потому, что являлся академиком минимум двух десятков ведущих стран мира, высоко ценивших его вклад в мировую науку.
Удивительно, крупный физик и сын гениального физика, он получил Государственную премию за достижения в области… журналистики. И не просто за успешное распространение научных знаний, а за создание некого «эффекта Капицы», когда только одно появление на экране несколько странноватого человека, с полуудивленной улыбкой на лице, со все сокрушающим тонкоголосым «Добрый день!», заставляло миллионы людей бросать все дела в ожидании нового яркого рассказа о тайнах нашего мироздания, о котором он знал все, от океанских впадин до перемигивания далеких звезд.
И не просто знал, а мог поведать об этом столь доходчиво и столь ясно, что всем становилось понятно, почему ради научной истины надо идти на костер и почему познание – это волшебный «зонд», что проникая в глубочайшие тайны вселенной дает человечеству возможность не просто продлевать свою жизнь, но и делать её максимально гармоничной и, если хотите, комфортной.
Второе удивление в том, что его отец, прославленный Нобелевский лауреат, журналистов вообще за серьезных людей не держал и поэтому увлечение сына если не осуждал, то уже, во всяком случае и не одобрял.
Однажды, уже в бытность телеведущего, Сергей возле дома застал отца, беседующим с красивой женщиной, диктором Центрального телевидения, которая желая потрафить Петру Леонидовичу, сказала, что у него такой знаменитый сын…
– Нет! – возразил старший Капица, – Знаменитый – это я, а он просто известный…
Но Петр Леонидович ошибался! Сын уже был знаменитый, хотя и сам не предполагал какую значимость «Очевидное и невероятное» приобретет для отечественной культуры. Сама магия фамилии приводила на телевидение уникальных людей: исследователей, мыслителей, редчайших эрудитов, может быть, впервые делая науку столь массово открытой обществу.
Казалось, что его интересы не имеют границ, он одинаково свободно владел любым делом, соединяя в целое интересы и физиков, и лириков, при том всегда будучи активным исследователем в самых неожиданных областях. Например, его интересы к мировому океану начинались в Геленджике, где в семидесятые годы испытывались первые советские глубоководные аппараты…
Мы шли морем и один из разговоров на эту тему вдруг обнаружил большой интерес Сергея Петровича к военному флоту.
– Тут ни какой случайности нет, – ответил он, – мой родной дед по линии матери, адмирал царского и советского флота Алексей Николаевич Крылов, тот самый Крылов, кто является основоположником современной теории корабля.
Это был поразительно разносторонний человек, как в научном, так и в человеческом плане. Во время войны нас, двух братьев-школьников в компании с дедом эвакуировали в Казань. Ему было уже под восемьдесят, и он впервые оказался без дела, от чего сильно маялся. И тогда решить написать воспоминания. Вы не поверите, за 27 дней каллиграфическим адмиральским почерком, годным разве что для вахтенных журналов, он написал 551 страницу и часто нам с братом прочитывал написанное за день, где вспоминал дни свои молодости, пришедшие на царские времена.
Например, довольно подробно описал знаменитый взрыв на линкоре «Императрица Мария», случившейся на рассвете 7 октября 1916 года в Севастопольской бухте. Причину трагедии в качестве руководителя комиссии дед как раз и расследовал. Мы слушали и однажды мой десятилетний брат Андрей (тоже кстати будущий академик), вдруг глубокомысленно изрек:
– А почему тебя как царского генерала в революцию не расстреляли?
Дед рассмеялся в седую и длинную бороду и ответил:
– Генерал генералу – рознь!..
Однажды я набрался смелости и попросил прояснить слухи о нападение на него некого маньяка. Сергей Петрович расхохотался:
– Это, действительно, было! Самое смешное, что в коридоре физтеха, куда пройти без пропуска было просто немыслимо. Прошел прекрасно, к тому же с топором за пазухой.
Во время перерыва между лекциями, когда в коридоре полно народу, в толпе разыскал меня и попытался убить. Я краем глаза заметил какое-то движение за спиной и инстинктивно отпрянул. Думаю, это спасло мне жизнь, удар лишь скользнул по голове и плечу.
Злодея скрутили, оказался психически больной человек. Потом было много суеты и начальственного крика, но больше по поводу проникновения неизвестного на секретный объект. Кого то, по-моему, даже уволили. Что касается меня, то месяца через два встречаю академика Аркадия Бейнусовича Мигдала, приятеля моего отца, крупнейшего физика, что, впрочем, не мешало ему быть страшно ироничным человеком:
– Серега! – спрашивает он меня, – Говорят, ты на какого-то мужика с топором кидался…
Поэтому долгое время по Москве гуляли всякие слухи – не то я, не то меня…
Сам Сергей Петрович, к слову сказать, был очень ироничным человеком. Поэтому и смеялся пуще всех по поводу бесчисленных пародий на него, считая при этом, что песня Высоцкого про «конатчикову дачу» очень точно отражает реалии нашей жизни…
С Капицей, на мой взгляд, ушла эпоха, в которой были Андронников и Каплер, Сенкевич и Рязанов, Симонов и Товстоногов…
Время меняет образы, в том числе и эрудитов. На Вассермана, например, очень похожего на лестного звездочета из сказок братьев Гримм, осовремененного спецназовской «разгрузкой».
