Когда-то наша читательница Ирина Логинова с семьей жила на Кубани, и с тех пор у нее много рассказов, так или иначе связанных с Краснодарским краем. Много добрых воспоминаний о его жителях, и они сегодня обретают литературную форму - например, о туапсинском зоологе Антонио Сорушеве (он тоже принимает участие в нашем конкурсе), который был знаком с легендарным журналистом Василием Песковым. Некоторые рассказы жителям Кубани могут быть известны: так, история под названием «Рецепт от товарища Сталина» публиковалась в журнале «Всякая всячина».
Рецепт от товарища Сталина
На улице Вавилова, в городке Крымске на Кубани, в скромной двухкомнатной квартирке живет пожилая женщина невысокого роста. Все ее общение это соседи и кот Максим. Над кроватью висит цветная фотография – кошачье семейство.
- Вы любите кошек? - спрашиваю бабулю.
- Если бы они умели говорить, - улыбается она, - а так все понимают.
- Я тоже люблю кошек,- сказала я, и мы сразу познакомились с доброй бабулей.
Это было как пароль, когда две родственные души сразу поняли друг друга. Оказалось, что у бабушки очень интересная судьба. Она была откровенна со мной. В молодости моя соседка работала проводницей в спецвагоне, возила членов правительства. Приходилось ей сопровождать товарища маршала Василевского и даже самого товарища Сталина. Я от удивления аж рот открыла, когда услышала об этом.
- Да, да, - подтверждает, как бы угадав мои мысли, бабуля и смеется. - Мы варили картошку в мундирах, такую длинную – американку. Это было в поезде. И тут мимо проходит товарищ Сталин. Дает банку варенья и говорит: »Татьяна Самойловна, если узнаешь из чего варенье, то я тебе за пять картошек пять таких банок дам».
Семечки в нем, как у инжира, а мякоть как у сливы. Я все эти ягоды назвала, не угадала. А Сталин улыбается и говорит: »Это помидори. Сорт – «слива». И стал мне обьяснять, как варить из помидор варенье. Сначала режешь кружочками, укладываешь в чашку по кругу и засыпаешь сахаром, затем этот шар сверху еще одним шаром закрываешь, снова сахаром закрываешь и еще один шар сверху. Постоит до утра, даст сок, а на утро варишь до кипения. Потом выключаешь. Потом снова доводишь до кипения и так три раза. Когда у него появится темный цвет, варенье готово. Попробуйте, очень вкусно…
Татьяна Самойловна Лещенко рано потеряла родителей. Ей было два месяца, когда ее отец погиб в 21 году под Кисловодском, он был краснармейцем. А через некоторое время погибла мать. О своих родителях она узнала через много лет, когда по спецзаданию переписывала дневники партизан, которые сама и нашла в землянке. Жила она и под Москвой на правительственных дачах. Сопровождала в спецвагонах также военных корреспондентов и иностранцев.
- Я знаю пять языков, - смеется бабуля.- Сначала выучишься ругаться.
Я с уважением смотрю на «дворянку» бабу Таню и мысленно сочувствую ей, ее нелегкой судьбе.
Добрая женщина очень не любит, когда ругают кошек, особенно ее любимого кота Максима.
Он оправдывает свое имя, ведь Максим по латыни означает «большой». Он и правда большой, пушистый, красивый и гордый.
- Всех животных надо любить. И я с ней полностью согласна.
Уже стемнело, пора было идти домой, но рассказы бабушки Тани не давали мне уйти от интересной собеседницы. А ночь была такая теплая, южная и поспевала черешня. У бабыТани под окном росло огромное дерево, все усыпанное крупной сладкой черешней. И она сказала: собери сколько хочешь, как поспеет.
- Я возила Сталина на его родину, в Гори. Там у него была такая усадьба – вся под крышей – как грибок. А когда мы возвращались в Москву, поезд прибывал к первой платформе.
- А почему не к пятой? Я хочу выйти на пятой платформе,- требовал Сталин.- Первую-то всю вычистили. А как подьехали к пятой – грязь, мусор. Как он дал всем разгон!
Есть у бабы Тани любимая внучка, тоже проводница…Раз в неделю навещает она одинокую и беспомощную свою бабушку. Когда возвращается из рейса. И квартира двухкомнатная у них одна на двоих. Товарищ Сталин любил, чтобы его народ жил просто. Да и сейчас, работая простым проводником, квартиру не купишь…
Мы засиделись с бабой Таней до полуночи на лавочке перед подьездом. Мы снимали квартиру на втором этаже, а у нее была на первом. А утром увиделись снова. Баба Таня, опираясь на костыли, звала кота Максима, как всегда жалуясь на свое одиночество.
- Куда же он пошел?- заволновалась и я.
- Куда? - задумалась баба Таня. И тут же по-боевому ответила: »К бабам!» И снова запереживала за внучку.
- Проводников сокращают, где это видано, чтобы по одной проводнице на вагон. На один билет лезут по трое. Разве она с ними справится? При Сталине такого, конечно, не было.
- Была бы я грамотная, возможно, и жила бы лучше, написала бы свои воспоминания. Мне в министерстве путей сообщения поставили пять классов образования. Но я нигде не училась.
Баба Таня остановила меня в подьезде, когда мы с ней вошли в него: »А я ведь товарища Микояна
На грузинский праздник Мцхетобе возила. Я была около адьютанта. Гости вино двадцатилетнее пили из рога. Между Арагвой и Курой, по Военно-Грузинской дороге, два брата построили замок. Вот в том месте и собирались. Вино было терпкое и сладкое, аж губы слипались.
Новый вид мухи
Вадим Зинченко, родной брат нашего известного натуралиста Юрия Зинченко, тоже зоолог и является сотрудником института систематики и экологии животных в Новосибирске. Кстати теперь его возглавляет и наш однокурсник Виктор Глупов. Вадим раньше был герпетологом, теперь стал изучать насекомых и почти каждый год открывает новые виды. Потому что в мире миллион видов насекомых и наверное столько же еще не открытых. Вадим Зинченко говорит, что в тропиках каждый день можно открывать новые виды. Это же так интересно! В 2003 году Вадим был на перевале Алабель в Киргизии и собрал там неизвестных науке мух. Его научный руководитель Анатолий Баркалов определил этих мух и дал им новое название – силезия Зинченко.
Интересных жуков-карапузиков нашел на Алтае Вадим. Им дали название – систер тураникус. А вот на Маркаколе нн же нашел тоже новый вид мухи, но Анатолий Баркалов на этот раз дал ей имя своей жены – Силезия Галина. Чтобы не обидно было, ведь Вадим хоть и собрал новые виды, а определил их и дал имя Анатолий.
Доркадион от Пезарини
Когда мы работали в Ама-Атинском зоопарке, к нам часто приходили иностранные зоологи, особенно летом, в период путешествий и экспедиций. Особенно запомнилась встреча с оригинальными террариумистами, или, как они себя называли, – терраристами из Словакии. Это были Станислав Данко, сотрудник зоопарка в г. Кошице, Петр и Гейза Дунай – руководитель маленькой группы. Их интересовали не только рептилии, но и жуки-доркадионы, или усачи. В Европе оказывается много любителей и коллекционеров различных насекомых, как живых, так и засушенных. В Праге, например, существует целая ярмарка насекомых.
Особенно оригинальным был Петр. Он в своих протертых джинсах с дырками на коленках пришел к директору Алма-Атинской филармонии и стал рекламировать свою маму, которая оказалась известной оперной певицей. А папа у него был директором мусорки. Когда наши друзья уехали, через некоторое время мы получили от Гейзы письмо из Москвы. Он прислал нам адрес своего коллеги Михаила Данилевского. И вот через пятнадцать лет я снова нашла это письмо и к своему величайшему удивлению обнаружила через Интернет имя как оказалось известного ученого-церамбицидолога – Михаила Данилевского. Его коллега – итальянский колеоптеролог, сотрудник музея естественной истории в Милане и большой мастер рисования жуков Карло Пезарини подарил не так давно Михаилу ежемесячный календарь со своими рисунками тех видов жуков-усачей или доркадионов, которые описал Данилевский. Причем, эти рисунки не копии, а нарисованные цветными крандашами оригиналы. Так вот оказывается, зачем Гейзе Дунаю нужны были доркадионы. Их изучал Михаил Данилевский, а рисовал итальянец Карло Пезарини.
Семья, крепкая, как веник.
Было это в Горячем Ключе.
Мы с бабушкой пропалывали огород. И тут наш сосед дед Саня как закричит командирским голосом.
- Ивановна, вот иди сюда, слушай, история, какая одна интересная. Хочу рассказать тебе.
Вот у нас в поселке в Сибири, где я родился, Ивановна, была одна семья. Детей… восемнадцать человек! Сама она баба была мощная. А он - пигалица. Жили мы от них недалеко - километра два-три. Вот один сын их ходил в школу всегда мимо нас. Школа была далеко. А он учиться очень хотел, математику любил. Семья жила бедно. Ну-ка столько детей. А государство не помогало. Этот пацан мог бы и не учиться, а пошел бы работать и никто бы не осуждал его за это, но он любил ходить в школу. Одет был всегда, как мужик, какой в поход собирается. За плечами – рюкзак. Вечером идет из школы, заночует у нас. У них в семье половина девок, половина пацанов. Сыновья все – старшие. Девки все – младшие. А няньки они были отменные. Мать ихняя была как прокурор. Она их утром в две шеренги выстроит, задание на день даст. И у них, Ивановна, понимаешь, вся семья держалась на честном слове. Но все ждали, весь город ждал, что вырастет эта голытьба – все преступниками будут. Выросли! И что вы думаете? Четырнадцать человек закончили университет. Один в посольстве работает. Другой – советником по науке.
Но мать их настолько дерзкая была, - закурил мой рассказчик, но вдруг расхохотался от души и слегка толкнул меня в плечо, - отец за нее прятался! – Ивановна. Она учительницу выбросила со второго этажа … вместе с окном…ха-ха-ха…, когда та сказала, что у нее из кармана 15 копеек ее дети украли. Ну, кто украл? Разбираться училка не стала. Конечно, они. Ведь из бедной же семьи…. Мамаша в ярости прибежала в школу с криком: «Это тебе, сучка, за моих детей!» А сын, на которого учительница подумала, сказал матери: «Я больше не пойду в школу, где врут».
Он, пацан, рассуждал в седьмом классе искренне, чисто. А все ждали, что это будет гроза города. Но это была гордость улицы! Нигде во дворах не было столько цветов и порядка, как у них. К ним в дом заходишь – дом внутри, как вагон. Все по полочкам. Кровати – в три этажа. Дети сами в течение трех лет выкопали колодец. А в нашем селе сейчас дети в колодец кошек кидают. Куда бабки смотрят, не плюй в колодец-то! А сидят потом и ждут, когда им воду привезут. Пока государство обещало этой семье дом, они его сами построили. И дело не в том, что дом был маленький, восемь на десять. Но очень уютный!
И вся их система, так сказать, ноу-хау ихнее: решеточка какая-нибудь, ноги об что вытирать. Так ведь ее ни у кого не было. А у них была. Культура! Вырастать как начали - за ними женихи и девки в очередь становились, гонялись за ними. У девок-то теперь по - трое, по - четверо детей. У них в семье теперь один зять – азербайджанец, мусульманин-то зять, свинину ест. И он говорит, что эту русскую семью ему сам аллах послал. Вся эта семья ездила в Азербайджан. Вся его азербайджанская родня приезжала к ним. И вся эта семья, все восемнадцать человек всегда знали, что им надо взять и сделать. Отец мой дружил с их отцом. И однажды мой отец мне сказал : «Надо же, вот Бог свел, познакомил с такой семьей!» А у их дома рос огромный дуб. Дубище! Лет 400 -500! Если не 900! Он рос и асфальту мешал. Сельсовет решил его спилить. А они не дали! Вышли защитить дерево всей семьей. А потом ухаживали за ним, веточки подстригали. Да веники делали.
Рассказчик замолчал. Задумался.
- Знаешь, Ивановна, певица Долина хорошо поет, знаешь как? «Важней всего погода в доме. А остальное - ерунда!» Правильно, Ивановна, если погода в доме нормальная, то на улице хоть ураган иди. Помнишь сказка такая была, Ивановна, про веник…. Его по одной соломинке переломишь, а вместе – не переломишь, вот так и семья! Крепкая, как веник. Вот что я хочу сказать тебе, Ивановна.
Василий Песков и слон Джонни
У Василия Пескова, известного журналиста, им которого стали понемногу забывать, большого друга «Юного натуралиста» был фотоаппарат NIKON –FM2, старый, потертый, так что на корпусе латунь видно, самый обычный и недорогой, рабочая лошадка. Но зато под стать своему хозяину, такой знаменитый! С ним он объехал весь мир. Василий Песков фотографировал по заданию редакции Юрия Гагарина в бильярдной, с кием в руках. И это фото тоже обошло весь мир.
В 1987 году Василий Песков приезжал в Алма-Ату на юбилей – 50-летие зоопарка. Здесь мы и познакомились. Мы с мужем были сотрудниками этого зоопарка. Максим Зверев, старейший писатель-натуралист, ученик и последователь писателей о природе Виталия Бианки и Михаила Пришвина, Виктор Мосолов, тоже писатель-натуралист и сотрудник зоопарка, мой муж Олег Логинов, первый герпетолог этого зоопарка за всю его историю, и Василий Михайлович Песков, известный московский журналист сидели в рабочем кабинете у Олега и пили чай. Беседа шла полным ходом, как вдруг зашел директор зоопарка Кумек Мукашевич Альменбаев и, сердито сверкнув очками в сторону своих сотрудников, произнес:
«Василий Михайлович, вас все уже заждались!»
После заседания в администрации зоопарка, все вышли на улицу. Максим Зверев, Василий Песков и Олег подошли ко мне, а я работала экскурсоводом в научном отделе. Василий Михайлович попросил провести для него экскурсию по зоопарку. Олег пошел в свой террариум, а я повела знаменитого гостя по аллеям нашего зоопарка. И вот мы идем с ним по дорожке мимо экспозиций, и тут он вдруг положил мне руку на плечо и ласково но крепко так прижал к себе и стал задавать какие-то вопросы о зоопарке, о животных. Мне тогда было двадцать три года. И у меня уже был опыт ведущей на телевидении передачи о природе, так что мы с Василием Михайловичем были можно сказать и коллеги. Но тут я почему-то растерялась от неожиданности, что мне такой человек внимание оказывает. Я даже от волнения и не запомнила, о чем он меня спрашивал. Вот так в обнимку мы и гуляли с Василием Михайловичем целый час по зоопарку. Он был в черном кожаном пиджаке, седой, невысокого роста, очень крепкий и сильный. Журналист, который фотографировал Юрия Гагарина, можно сказать так тесно общался со мной в рабочей обстановке.
Мы потом много лет переписывались. И в одном из своих писем он пожаловался мне, что сильно сократили средства на съемку фильмов о природе для передачи «В мире животных». Многие операторы остались без работы. «А что еще предстоит нашему народу!» - сокрушался он. Я только об одном теперь жалею, что когда мы гуляли с Василием Михайловичем по зоопарку, нас никто не сфотографировал в тот момент. После экскурсии с Василием Михайловичем я зашла в террариум к Олегу и рассказала ему о своей беседе с известным журналистом. Он добродушно посмеялся, мой муж оказался совсем не ревнивый и сказал мне: «Вот видишь, как тебе повезло, какой человек захотел с тобой пообщаться. Будет о чем вспомнить!»
Потом была конференция, на которой Василий Михайлович авторитетно заявил, что объездил весь мир, а наши зоопарки самые плохие! Хорошо, что у нас в тот момент редкой встречи оказался фотоальбом писателя «Отечество». И он нам сделал в нем на память подпись с автографом. Он до сих пор у нас хранится, несмотря на наши частые переезды.
Потом Василий Михайлович «путешествовал» по нашему зоопарку в окружении целой толпы столичных журналистов, киношников и сотрудников зоопарка. И вот недавно в интернете я нашла интервью с Олегом Ионовым, который как раз вспоминает тот случай, когда он снимал В. Пескова в зоопарке у экспозиции со знаменитым слоном Джонни. Этого слона привез из Москвы в специальном вагоне писатель Виктор Мосолов с помощником. Виктор Мосолов работал в зоопарке ночным зоотехником и тоже был автором журнала «Юный натуралист». Про слона он рассказывал нам историю, как вез его из Москвы в Алма-Ату с приключениями в товарном вагоне целую неделю. Весть о том, что везут слона обгоняла поезд, и на очередном вокзале или станции слона встречала толпа любопытных, Джонни угощали и пирожками, и капустой, и морковкой с яблоками...
Это был очень буйный слон. Когда у него разболелся зуб в Московском зоопарке, он разобрал по кирпичику стену своего загона и согнул железные ворота. К нему вызвали врача из Америки, знаменитого Юлиуса Сила, который усыпил слона и поставил ему 2-х-килограммовую пломбу. После чего слона подарили (сослали) в Алма-Ату. Чтобы не выступал…
Василий Михайлович близко подошел к барьеру, за которым находился слон и добродушно поприветствовал старого знакомого-москвича. «Ну, как тебе здесь Джонни на новом месте?» И с этими словами он стал угощать слона целым арбузом. Этот сюжет тут же придумал для съемки сам журналист. Но слон нарушил всю режиссуру. Он протянул хобот, ощупал им арбуз, потом вдруг стал трогать лысоватую голову в кепке известного журналиста и, обвив хоботом вокруг крепкой шеи, стал поднимать его. Василий Михайлович весь сжался, толпа закричала. А слон, словно извиняясь за глупую шутку, хитро посмотрел на всех своими маленькими глазками, отпустил писателя, но прихватил с его головы кепку и тут же отправил ее в рот. Кепка пришлась по вкусу лучше арбуза. Умный и хитрый слон оказался еще и с чувством юмора. У фотографа Олега Ионова возможно сохранилась эта уникальная фотография. Все это происходило на моих глазах, жаль не было у меня тогда фотоаппарата.
С именем Юрия Гагарина связано еще одно воспоминание. Мой муж был в конце девяностых на Иссык-Куле с американскими экологами. Они посетили в ущелье Барскаун знаменитый «камень Гагарина». Это природная глыба, на которой оставил свой автограф Юрий Гагарин. Напротив него как раз находятся знаменитые водопады. Потом на этом камне установили барельеф. К сожалению, в перестроечные годы его жестоко разгромили местные вандалы, позже его восстановили. У Олега как назло пленка кончилась, и снять камень он не смог. Остались только воспоминания. Я же училась в тридцатой школе г. Усть-Каменогорска, которая носила имя Ю. Гагарина. Мой отец, сотрудник УМЗ Ляпунов В.С. в 70-е годы общался с М.Келдышем, когда он приезжал в наш город Усть-Каменогорск.
Вот о каких событиях и дорогих воспоминаниях напоминает мне имя Юрия Гагарина.