Эдвард Даниэль Кларк был первым британцем, описавшем земли Черноморского казачьего войска. А первая часть его книги «Путешествия по различным странам Европы, Азии и Африки», получившая название «Путешествия по России, Тартарии и Турции», стала необходимым справочным пособием для всех представителей британской короны, отправлявшихся в путешествие по Кубани, по крайней мере, в течение последующих 50-ти лет.
По следам Птолемея и Плиния
Тягу к путешествиям Эдвард Кларк испытал сразу же по окончанию Кембриджа. Начитавшись в университете античных писателей, новоиспеченный магистр решил воспользоваться обстоятельствами, чтобы воочию убедиться в справедливости написанного Птолемеем, Страбоном или Плинием Старшим.
Италия поразила своими древностями. Северная Европа – красотами природы. Кларк изучал, описывал, сравнивал. Пытался узнать историю различных мест, понять образ жизни их обитателей, тщательно дополняя в своих заметках то, что не встречалось в старинных книгах.
Европа – Европой, но манили и более загадочные места, одно из которых на европейских картах, начиная еще с 13 века, называлось «Тартарией». Кларк обзавелся картой Генриха Молла. Правда, известный картограф нарисовал ее в самом начале XVIII века, но ничего более современного просто-напросто не было.
В поисках Тартарии
В слове «Тартария» чего только не переплелось. В нем европейцам чудились и татары, диким вихрем пронесшиеся до Дуная и берегов Адриатики, и даже Тартар – самая мрачная часть древнего царства мертвых.
В средние века под Тартарией на картах обозначали территорию от Волги до Китая и Индии, от Скифского океана (Северного Ледовитого океана) до Меотидского озера (Азовского моря) и Каспия.
Различались Великая Тартария и Малая Тартария. Малая располагалась на территории, ограниченной побережьем Черного и Азовского морей.
Именно туда и устремил свои взоры Эдвард Кларк:
«Многих, как и меня, разбирало любопытство и возникало желание хотя бы одним глазком взглянуть на восточные окраины Европы. Более двух тысячелетий они оставались такими же, как и сейчас. Танаис продолжал течь по равнинам Сарматии, отделяя роксоланов и язигов от гамаксобов и аланов.
В современной географии та же река разделяет земли донских казаков от земель черноморских казаков, которые простираются от Азовского моря до Кубани. Греки, торговавшие по берегам Понта Эвксинского, мало знали о людях, живших в Меотийских болотах.
Войны России и Турции привлекли наше внимание к народам, населяющим эти земли, но знания о них, как в античных, так и в современных источниках, не выходят за пределы перечисления племен и их манеры ведения войны. Мы плохо знаем их традиции, образ жизни, особенности ремесел, древности, которые они сохранили. Обращаясь к античной истории, мы находим такое же отсутствие информации, что и в наши дни».
Хотя Кларку было ясно, что Танаис – это Дон, Понт Эвксинский – Черное море, Меотийские болота – дельта Дона, а роксоланов с язигами уже не найти, он упорно называет Крым Крымской Тартарией, а Кубань – Кубанской Тартарией.
Советы посла
Итак, в середине марта 1800 года Эдвард Кларк очутился в Санкт-Петербурге. В то время царствовал Павел I, и отношения России с Великобританией обострились до предела. Смешалось все – «мальтийский» вопрос, французские проблемы, английские козни.
Сэр Чарльз Уитворт, британский посол, был в самой гуще событий. Павел его терпеть не мог и всеми силами пытался избавиться от заморского интригана. Но политика – вещь запутанная, а нрав у российского императора был явно не подарок.
Той весной вся столица судачила о голубых санях графа Разумовского, изрубленных в куски по приказу самодержца, который ненавидел этот цвет, равно как невзлюбил и красные ливреи графских слуг. По этому поводу был тут же издан соответствующий высочайший указ, запрещавший голубые сани и красные ливреи.
Посол Уитворт чем смог пособил Кларку и его спутникам – выправил соответствующие проездные документы и настойчиво посоветовал как можно быстрее покинуть Петербург и уехать в Москву. Уинтворт знал, о чем шла речь, – в апреле он был вынужден на время оставить российскую столицу. Выехав в Копенгаген, он активно помогал заговорщикам в подготовке дворцового переворота. Не без его содействия в марте следующего года Павел будет убит.
Впрочем, Кларк не был посвящен в политические тайны, и тактично последовал совету Уитворта. Путь в Москву лежал через Великий Новгород, Вышний Волочок, Торжок, Тверь и Клин.
Встретив в первопрестольной пасху, Кларк в конце мая направился в Тулу, затем в Воронеж и, наконец, достиг земель Войска Донского, где с головой погрузился в изучение быта и нравов донских казаков. Ему удалось побывать во многих станицах, Нахичевани, Ростовской крепости, Черкасске (Старочеркасске), Таганроге.
Столица Черноморцев
До Кубанских земель Кларк добрался в июле 1800 года. Написанная десять лет спустя книга под названием «Путешествия по России, Тартарии и Турции» – одно из самых первых описаний этого края глазами западного путешественника. А зарисовки Екатеринодара, которому на тот момент исполнилось всего 8 лет, и вовсе уникальны.
По книге видно, как Кларк был потрясен увиденным. У него появилась реальная возможность сравнить донцов с черноморцами, погруженными в суровые будни военной поры.
Конечно же, миролюбивой и спокойной обстановку на берегах Кубани назвать мог только самый закоренелый оптимист, но «столица черноморских казаков», так Кларк назвал Екатеринодар (в его написании – «Ekaterinedara»), производила «ошеломляющее впечатление».
«Это был не совсем город, но некая дубовая роща или лес, по которому далеко друг от друга были разбросаны коттеджи, разделенные не только взглядом, но и возможностью увидеть соседа. Их обитатели вырубили столько деревьев, сколько смогли, но улицы, если их так можно назвать, и пространства между домами заросли дубовыми побегами, поднимающимися из земли. Древность курганов, возвышающихся повсюду, словно удостоверяется дубами, растущими из них. Мы видели деревья старые, как само мирозданье».
Довелось Эдварду Кларку стать и свидетелем исторического события – встречи атамана черноморцев Федора Бурсака и анапского паши (Анапе совсем немного оставалось быть турецкой), прибывшего 8 июля 1800 года на левый берег Кубани для подписания мирного соглашения.