По оценкам ООН 74,6 % россиян живёт в городах. О том, много ли это в сравнении с другими странами, кто и зачем возвращается из мегаполисов в деревни и почему для России развитие села особенно важно «АиФ-Юг» рассказал доктор социологических наук, философ и писатель Айтеч Хагуров.
Не тренд, но симптом
Федор Пономарев, «АиФ-Юг»: Айтеч Аюбович, больше года мы живём в условиях коронавирусных ограничений. За это время многие горожане поняли, что можно работать удалённо, жить в деревне, в собственном доме. Переезд из больших городов в село уже стал важным трендом?
Айтеч Хагуров: Трендом это и не будет, но переезд из городов в сельскую местность - один из симптомов. Ещё до пандемии люди из Ростова-на-Дону, Москвы, Санкт-Петербурга ехали в станицы Краснодарского края в поисках новых смыслов существования. Их вовсе не нужда гнала - просто во многих отношениях жизнь в городе становится бессмысленной. Люди переезжают и находят смысл. И приход городского деятельного человека на землю - важный момент, который может помочь сдвинуть косность традиционного сельского жителя, привыкшего к тому, что ничего изменить нельзя. Пандемия закончится, и процесс продолжится - город будет выдавливать из себя жителей.
- По оценкам ООН 74,6% населения России живёт в городах - это много или мало в сравнении с другими странами?
- Трудно применить международные нормы к России, которая в высшей степени своеобразна в силу своей огромной территории - больше ни у кого такой нет. И эти пространства надо осваивать, обживать, а не просто владеть ими де-юре. Так что для России такое количество сельских жителей - мало, а для Европы - много. Но доля сельского населения, аграрного сектора в ВВП уменьшается, и это общемировая тенденция. В то же время в 60-е годы на Западе вошло в моду понятие «руральный ренессанс» (rural в переводе с английского - сельский), то есть шла речь о возрождении деревни. Дезурбанизм - процесс, обратный урбанизации, включает процесс бурного роста пригородных территорий, освоения их. Сейчас он происходит и у нас, но с учётом российской специфики.
Не в деньгах дело?
- Москва, Санкт-Петербург, Краснодар и другие крупные города разрастаются и становятся своеобразными пылесосами, высасывающими людей из сельской местности. Это вопрос сугубо экономический - в городах и работу найти легче, и зарплаты больше? Или дело не только в деньгах?
- Конечно, вопрос не только денежный, а комплексный, социально-экономический. Например, в сельскую местность часто переезжают состоятельные горожане, имеющие и собственность, и доходный бизнес. Эти люди работают в городе, но не хотят в нём жить. Отсюда эти дачные, усадебные поселения. И власти это поощряют, в том числе у нас в крае. Такой социальный слой участвует в дезурбанизации не по экономическим причинам, а для улучшения качества жизни. Жизнь в городе, конечно, хуже - её можно улучшить в сельской местности. В процессе миграции в город и из города действуют разные причины: финансовые, социальные, медицинские и т.д. - процесс этот многоплановый.
- Есть государственные программы, стимулирующие переезд в сельскую местность, например, «Дальневосточный гектар», «Сельская ипотека».
- Такие инструменты хороши, но их явно недостаточно. Надо решать и другие вопросы, например, медицинские. Сейчас такие условия жизни, что здоровых людей нет, есть недообследованные. И качество жизни во многом определяет медицина, с которой не всегда хорошо в сельской местности. Мы в лаборатории занимаемся устойчивым развитием сельских поселений, надо комплексно решать эти проблемы, а не по принципу «хвост вытянул - нос завяз». И тут я хотел бы покритиковать аграрную политику в России - в ней отсутствует последовательный подход: то за одно берёмся, то за другое. Но чуда в вопросе развития села не бывает - мудрить особо нечего, нужна политическая воля. А у нас до сих пор не определено село и сельское хозяйство как приоритетные области. Для России это печально и недопустимо - возвращаюсь к тому, что у нас огромные территории и без села не сможем их освоить и владеть ими по-настоящему. Многие, к сожалению, не могут отличить развитие сельского хозяйства от развития деревни. Две трети территории России - сельская местность. И от того, в каком она находится состоянии, зависит лицо нашей страны. Общество не может быть устойчивым, если две трети её территории находится в таком состоянии. как Московская область, где заброшены десятки деревень. Повторюсь, село и сельское хозяйство не являются приоритетными - и это один из минусов нашей аграрной политики. Мы часто читаем: «В этом году на развитие села выделили сумму больше», но это на уровне маниловской благотворительности - не надо ничего давать, нужны программа и чёткое понимание значимости сельских территорий для национальной безопасности нашей страны. А такого понимания на государственном уровне нет.
- Это, пожалуй, вопрос ещё и к налоговой политике - местные бюджеты формируют в основном из НДФЛ. В деревнях людей мало, доходы у них низкие, вот и доходы мизерные?
- Если констатировать факт, то да. Но есть новаторские регионы, в которых разрабатывают комплексные планы развития сельской местности. Пример - Белгородская область. Я там был - будто другая страна. Ездишь по сёлам - всё благоустроено. Там предусмотрен уход даже за селениями, в которых никто уже не живёт. Если есть только кладбище, то по норме к нему должна быть хорошая дорога и водоснабжение. Если живут хотя десять человек - уже другие требования к социальному обеспечению, до ста - ещё большие. И это пример того, как надо обустраивать село.
Вернуться к корням
- Есть экономические причины, а есть более глубокие - влияют ли на желание людей вернуться в деревню мысли о родовом гнезде, могилах предков?
- Да, это существенная причина. Мы проводили много опросов, искали средний класс на селе. Именно он - основа устойчивости в обществе. Его так и открыли в Европе - когда в конце XIX века марксисты говорили, что происходит обнищание пролетариата и т.д., английский социолог Томас Маршалл обратил внимание на благополучный класс - средний слой буржуазного общества, довольный условиями жизни, труда и зарплатой. Эти люди не хотели изменений, поэтому пролетарские революции в Европе не произошли. Мы пытались найти средний класс на селе - и не нашли, потому что те, кто по доходам под это понятие, не разделяют сельских ценностей, хотя и живут там. Это хорошо оплачиваемые селяне, как правило, работающие вне аграрной сферы: бюджетники, торговля, обслуживающий персонал, квалифицированные специалисты холдингов. Разделяют сельские ценности представители малого бизнеса, фермеры, владельцы ЛПХ. 90% таких людей ответили, что их дело - смысл и образ жизни, продолжение традиций предков, а не просто работа. Для этих людей земля - территория смысла. Этот мотив играет колоссальную роль, он будет иметь значение на земле.
- А возраст людей влияет на желание переехать - в молодости хочется расширить кругозор, покорять большой город. В зрелости - вернуться в станичные тишину и покой?
- Многие фермеры с горечью отмечают, что потомки не хотят продолжать их дело. Но мы наблюдаем, что жизнь непроста - дети уезжают в город, пробуют себя в разных сферах, а потом возвращаются и становятся правой рукой отца. Молодость берёт своё, зовёт к далям, но потом корни всё равно притягивают к себе.
- Айтеч Аюбович, вы не только социолог, но и писатель - был расцвет деревенской литературы, поднимавшей проблемы села. Сейчас такие темы не в почёте - почему? Сама деревня из поля зрения ушла?
- Сельская проза была настолько правдивой, и, в условиях советской цензуры и строгости, настолько смелой, что я рекомендую на гуманитарных факультетах писать по ней дипломы, курсовые. Это огромный культурный пласт и наше богатство. Сейчас вообще нет той литературы, которая была в советское время - она была мощной, мы считались самой читающей страной в мире, а сейчас уступаем даже Индии. Что произошло? Через литературу народ обманули и подвели к шоковой терапии. Разоблачительные романы - от безобидных «Детей Арбата» и далее - проглатывали, потому что народ был читающий. А в девяностые, увидев, к чему это привело, народ разочаровался, бросил читать и, к сожалению, запил. Сейчас наша литература не является мощным фактором, единым потоком, она разделилась на лужицы, ручейки - где-то чистые, где-то нет. Моя бывшая аспирантка Татьяна Жукова по семейным обстоятельствам переехала в село, научилась водить трактор, комбайн. Я порекомендовал ей вести дневник - это тоже российская традиция: «Письма из деревни» Александра Энгельгардта, «Село Степанчиково и его обитатели» Достоевского, советские писатели продолжали те традиции XIX века. И Татьяна года два писала дневник, мы его опубликовали под названием «Земли и люди. Дневник фермера». В советское время, я уверен, он бы стал бестселлером, как «Деревенский дневник» Ефима Дороша. Сведённое в книгу бытописание даёт столько информации, сколько ни социология, ни экономика не даст. Но сейчас нет литературного процесса - он складывается с трёх сторон: читатель, писатель и критика. А сейчас читателя нет, поэтому литературный процесс и разорвался.