Современное казачество начало возрождаться в конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века. Тогда на Кубани, в Ростовской области и других регионах появлялись общественные казачьи организации. В своем Указе президент постановил реабилитировать казачество как исторически сложившуюся культурно-этническую общность для восстановления исторической справедливости, а также осудить проводившуюся политику репрессий, беззакония и произвола в отношении казаков.
Налог не приняли
А как же это все было? Как произошло «расказачивание», а главное, почему объясняет в одной из своих публикаций доктор исторических наук, профессор Валерий Касьянов:
Кроме того, новая власть совершенно не стремилась считаться с существовавшими на Кубани долгое время казачьим самоуправлением и привилегиями. Так, еще в пятом пункте «Декрета о земле» отмечалось, что «земля рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуется». Однако в казачьих областях, где было много нуждающихся в земле, очень остро стала проблема судьбы казачьих паев и войсковых земель. Декрет о земле способствовал формированию не только союза казаков-середняков с беднейшими крестьянами и рабочими, но и обострению социальных противоречий внутри войскового сословия. Упразднение Кубанского Казачьего войска способствовало и проведению передела войсковых земель в пользу бедняков как казачьего сословия, так и крестьянства.
В Земельном кодексе отмечалось, что частная собственность на землю отменена навсегда, а владение ею допускалось только на правах трудового договора. Зажиточное население, в первую очередь казачество, которое являлось собственниками земли, выступало против такой политики землеустройства.
В попытке обеспечить план хлебосдачи государству руководство Кубано-Черноморской области изобрело «самообложение» налогом всех земледельцев, а сверх того «индивидуальный» налог на наиболее зажиточных станичников. Подобные действия способствовали срыву плана хлебозаготовок в наиболее богатых станицах, что привело к общему невыполнению плана поставки зерна государству в 1927 году. Понятное дело, что на Кубань, как на аграрный регион, возлагались большие надежды. И тут под ударом оказались города и армия. Хлебозаготовительный кризис и жесткие действия органов власти привели к формированию новой казачьей оппозиции и срыву посевной кампании».
На «позорную доску»
Это была одна из причин так называемого «расказачивания», на самом деле их было гораздо больше, но правительство пошло на жесткие меры. У зажиточных казаков изымали излишки земли, начались репрессии, причем они касались не отдельных людей, а целых станиц.
«С ноября 1932 по январь 1933 года решениями Северо-Кавказского крайкома ВКП (б) на «черные доски» было занесено 15 станиц, две - донских (Мешковская, Боковская), 13 кубанских: Новорождественская, Темиргоевская, Медведовская, Полтавская, Незамаевская, Уманская, Ладожская, Урупская, Стародеревянковская и Новодеревянковская, Старокорсунская, Старощербиновская и Платнировская», - рассказывает кандидат исторических наук Виталий Бондарь.
По некоторым данным, из станиц Полтавской, Медведовской и Урупской были выселены в Сибирь все жители - более 45 тысяч человек. Уманская, Урупская и Полтавская были лишены своих исторических названий и переименованы в Ленинградскую, Советскую и Красноармейскую (в августе 1994 года станице Полтавской возвращено ее прежнее имя).
Надо сказать, что репрессии коснулись не только зажиточных семей, но и тех, где люди просто имели возможность пропитания. Моя бабушка рассказывала, что в семье была корова, благодаря которой можно было прокормить пятерых детей, но отобрали и ее.
А что было потом, в советские времена?
«Моих родственников, живших на Кубани и Украине, раскулачили и выслали, - говорит Виталий Бондарь. - Потом часть вернулась, но тема эта практически в семье не поднималась. Так как, помимо прочего, дети высланных, а потом и внуки хорошо выучили русский язык, «выбились в люди» и занимали довольно высокие посты».
В одном из наших материалов мы публиковали воспоминания одной из бывших жительниц станицы Полтавской Тамары Вакуленко, семью которой в 30-х годах прошлого века выселили на Урал, как они скитались, жили в бараках, их все называли врагами народа. Отношение было хуже некуда. Как люди голодали, умирали и погибали. Уже будучи взрослой, она вернулась посмотреть, что стало с малой родиной.
«Станицу свою не могла забыть, писала женщина. - В 1970 году решила съездить посмотреть, как там сейчас. Проехала поворот на Красноармейскую, походила по Славянску-на-Кубани, по рынку - но ничто не взволновало мою душу. А потом поняла - вытравлено в сердце все прошлое: и горе, и беды. И только покалеченные судьбы родных остались в прошлом и нашей памяти».
Без прав, вдали от местных
Полтавская была одной из зажиточнейших станиц. Когда пришла советская власть, казаки отказались ей подчиняться. Почти все население было выслано на Урал. А саму станицу прозвали Позорной. Уже потом, когда пришли красноармейцы, у нее появилось новое название - Красноармейская.
Недавно журналисты районной газеты «Голос правды» Красноармейского района побывали в поселке Вильва, что в Пермском крае, именно он стал местом ссылки части жителей станицы Полтавской.
«Вильвенец, а ныне полтавчанин Владимир Войтович, потомок таких же переселенцев, дал первые контакты бывших полтавчан, - пишет журналист Сергей Базалук. - Сама Вильва на гугл-карте есть, а дороги к ней нет. Помогли жители поселка Пашия: сказали - езжайте прямо, не сворачивая. Правда, предупредили: грунтовка на Вильву раздавлена колесами лесовозов. Уже после нескольких километров пути поняли, почему так удивленно вскидывали брови пермяки, узнавая, что мы собрались ехать легковушкой в поселок, стоящий от трассы в 40 километрах.
…Как и многие лесные поселки, Вильва открылась неожиданно. Можно сказать - вынырнула из леса. На въезде - поклонный крест. А дальше россыпью рубленые, почерневшие от времени домишки. В школе всего 14 учащихся, а автобус из райцентра ходит два раза в месяц - желающих пускать здесь корни немного. Кстати сказать, Владимир Войтович попросил сфотографировать его отчий дом. Просьбу мы выполнили скрепя сердце: стоит избушка враскоряку, с проваленной крышей и пустыми глазницами окон. Но при этом поселок жив. Строится ФАП, и общими усилиями, с копеечек жителей и рублей предпринимателей полдома на главной вильвенской улице преобразуют в церквушку. К слову, с родной станицей казаков Полтавской не сравнить. Ныне это зажиточный благоустроенный районный центр.
Впрочем, вернемся в Вильву. Возле церкви разговорились с людьми и нашли тех, кто имеет к спецпереселенцам из Полтавской самое непосредственное отношение. Проехали мост через затянутую глухим льдом реку Вильва к небольшому, но ухоженному домику Любови Сушко. Эта скромная, простая и немножко растерянная женщина - дочь потомственного казака из станицы Полтавской Ивана Кирилловича Сушко. В 30-х годах, в возрасте 6 лет, он оказался вместе со своими родителями, сестрами и братьями здесь, в суровом краю трескучих морозов и глубоких снегов. Любовь Ивановна угощала нас чаем и рассказывала то немногое, что помнит об отце. Самое удивительное, что Иван, чудом выживший в Вильве, не затаил злобы на власть. В 1941 году он прибавил себе пару лет и ушел добровольцем на фронт. Прослужив немного в пехоте, волею судеб попал в Кубанский казачий кавалерийский полк. Сохранилась фотография, где Иван Кириллович в кубанке и легкой рубашке. Молодой, бравый, несгибаемый… После войны пожил недолго. Сказались раны. Похоронили его на вильвенском кладбище. Вот такая судьба.
Старожилы-вильвенцы рассказали нам, что первоначально кубанцев селили в бараки правобережья Вильвы, на «бугорке». Тем, кому там места не хватило, пришлось самостоятельно строить себе жилье. Позже разрешили спуститься вниз, к реке, где стояли домики местных жителей. Кубанские спецпереселенцы компактно поселились на улице Железнодорожной, работали в леспромхозе. Лес сплавляли вниз по реке. До 60-х были ограничены в правах не только они, но и их дети. Они не могли получать высшее образование очно - только заочно…».
Мы, кстати, поинтересовались у главного редактора «Голоса правды» Дианы Горбань, зачем нужна была эта командировка?
«Одна из задач поездки - бросить мостик, соединить историю Пермского края и Кубани. Не должно быть пустот в памяти о прошлом, каким бы оно ни было», - ответила она.