В конце августа между посёлками Большой и Малый Утриш произошёл крупный пожар. Двое с лишним суток люди боролись с огнём. О том, как сейчас обстоят дела на месте возгорания, удастся ли восстановить уникальную природу Утриша и что изменится, когда земли заказника отойдут заповеднику, «АиФ-Юг» рассказал и.о. директора ФГБУ «Государственный природный заповедник «Утриш» Олег Козырев.
Наука подскажет
Федор Пономарев, «АиФ-Юг»: Олег Николаевич, после масштабного пожара на Утрише прошло полтора месяца, какая сейчас на месте обстановка?
Олег Козырев: Пожар затронул две особо охраняемые природные территории - федеральный заповедник «Утриш» и региональный заказник «Большой Утриш». Оба участка представляют собой единый природный комплекс, но управляют ими разные учреждения. Информацией о работах в заказнике я не владею. Что касается участков леса в заповеднике, то здесь идёт лесопатологический мониторинг, учёные различного профиля проводят оценку ущерба, нанесённого пожаром. Территорию уже обследовали специалисты по почвам, по лишайникам, также готовят свою оценку герпетологи и орнитологи. Те, кто уже завершил полевые исследования, теперь готовят заключения. И только после того, как мы получим их все, сможем реально говорить, какие именно шаги будут предприняты для восстановления утраченного. Учёные, с которыми я общался, говорят, что не ранее 2021 года станет понятно, что нужно делать. Заповедная система тем и отличается, что процессы в ней должны идти естественным путём, без какого-либо вмешательства человека. Но в том случае, если научное сообщество придёт к единому мнению, что озеленять территорию целесообразно, мы, безусловно, прислушаемся к этому мнению.
- О предварительных потерях заповедника уже можно говорить? Есть какие-то цифры?
- Первоначальная инвентаризация, сделанная при помощи космических снимков, показала, что пострадали 65 га территории. Но это гористая местность, поэтому в вопросах точного определения пострадавшей площади могут быть существенные расхождения. Цифры можно будет озвучивать только тогда, когда специалисты различных ведомств, органов надзора, учёные полностью пешком пройдут территорию, вымеряют, высчитают. Пока же свою оценку ущерба нам дал только Росприроднадзор. Он выявил 4800 пострадавших деревьев, среди них и краснокнижные: фисташка туполистная, сосна пицундская, можжевельники, некоторым из которых было порядка 700 лет. Однако эти данные не всегда говорят о полном уничтожении. Есть такое понятие «точка роста дерева» - это верхушка побега и корня, состоящая из клеток образовательной ткани. Вот если дерево прогорело ниже точки роста, то, к сожалению, оно погибло. Если же точка роста сохранилась, то после зимовки растение сможет дать новый побег и восстановиться, даже если сейчас, внешне, выглядит мёртвым.
- Животный мир заповедника пострадал от огня? У вас же обитает краснокнижная черепаха Никольского?
- Если говорить о крупных животных, то они не пострадали - ушли. В ходе обследования территории, были обнаружены одна павшая особь черепахи и один погибший енот. Оба они были без видимых признаков ожогов, вероятно, произошло отравление продуктами горения. Точной оценки количества пострадавших животных ещё нет, но, по предварительным данным учёных, все склоняются к тому, что массовой гибели не было - всё-таки пожар шёл наверху, а черепахи в жару спускаются к ручьям, туда, где больше растительности, а значит, богаче кормовая база.
- На сайте заповедника опубликован опрос: «Сколько времени понадобится для восстановления сгоревшего леса». Самые популярные ответы - 80 и 100 лет. А на ваш взгляд, сколько времени нужно?
- Да, думаю, в пределах ста лет. Понимаете, я постоянно упоминаю научное сообщество потому, что только оно может дать ответ. Ведь тот же можжевельник рос 100-200-300 лет, но климатические условия в то время всё равно были другие, такой засухи не было. Поэтому мы до сих пор не знаем, смогут ли сейчас прижиться можжевельники и фисташки, способна ли природа в нынешнем климате восстановить утраченное или на смену придут другие виды растений. Это только наука может сказать.
Лагуны не для туристов
- Сразу после пожара краевые власти предложили включить территорию краевого заказника в состав заповедника. На каком этапе сейчас находится этот процесс?
- Расскажу изначально, потому что сам стоял у истоков этого процесса. Начался он два с половиной года назад. Тогда в Министерстве природных ресурсов и экологии РФ состоялась наша встреча с директором Департамента государственной политики и регулирования в сфере развития ООПТ и Байкальской природной территории. Я лично просил его оказать содействие. В итоге буквально через неделю после беседы я уже встречался с министром природных ресурсов Краснодарского края, который тоже дал добро. После этого уже начался процесс общественного согласования - сначала на уровне Анапы, а уже в 2020 году - на электронной площадке Правительства РФ. Оба прошли успешно. Препятствие мы встретили при прохождении межведомственных согласований. Проект расширения не согласовали Росреестр и Росрыболовство, которое мотивировало отказ тем, что один из участков акватории находится в аренде у рыбаков. Не согласовала проект и администрация Краснодарского края. Чиновники мотивировали свой отказ тем, что целесообразно включить в состав заповедника все 590 га территории заказника. Для заповедника это невозможно, потому что там есть земли населённого пункта и участок в отдалении - охранять их должным образом не получится по географическим причинам. Именно исходя из этой логики мы и подали заявку не на 590 га, а на 480. К моменту пожара все эти разногласия ещё не были улажены, и поэтому решение о расширении территории заповедника было, скажем так, заморожено. После случившегося мы доработали спорные моменты в документах по расширению. 29 сентября повторно отравили бумаги на согласование в Правительство РФ. Со дня на день ждём принятия решения.
- Я правильно понимаю, что если проект утвердят, то все лагуны попадут в состав заповедника?
- Большая часть первой лагуны и сейчас находится на нашей территории. Когда войдут в состав заповедника земли заказника, то не будет территорий с различным режимом пользования, и единая экосистема наконец станет по-настоящему единой. Её будет намного проще как сохранять, так и охранять. Сейчас эта часть заказника находится практически в центре заповедной зоны, более того, в прибрежной части заповедника, где как раз произрастают самые ценные деревья - можжевельники и фисташки. Режим пользования у заповедника и заказника, как я уже говорил, совершенно разный. В заповеднике многодневное бесконтрольное пребывание людей категорически запрещено. В заказнике частично допускается. И мы никак не можем препятствовать посещению туристов-«дикарей» этой территории, поскольку она вне нашей юрисдикции.
Мостовые в лесу
- И тогда туристы не смогут останавливаться на лагунах, как делали до этого?
- Моё личное мнение, что этой территории надо дать отдохнуть от людей не менее пяти лет. Ведь на лагунах заказника в сезон могут одновременно находиться до трёх тысяч человек! И, к сожалению, в нашем обществе пока не сформирована культура бережного экологического туризма. Если в заповеднике мы этому учим, объясняем, как себя вести, что можно делать, а что нельзя категорически, в заказнике люди себя ведут иной раз просто варварски. Растительный покров вытаптывается, в озёрах вылавливают креветок, даже не подозревая, что они краснокнижные. Сейчас в лесу целые мостовые выложены, и частично прекращён рост иглицы понтийской, потому что под камнями она не растёт. Жгут костры в лесах, оставляют мусор. Очень остро стоит вопрос туалетов - представьте три тысячи человек и ни единого септика. Куда это всё, простите? Ответ печален - в лес или в море. И это действительно серьёзная проблема! После присоединения территории нам предстоит выгребать из леса горы мусора. Конечно, и здесь будем обращаться к науке, слушать экологов. Но территория лагун в заказнике сейчас уничтожена, земля просто устала от людей. Я против организации там даже туристических троп, во всяком случае до тех пор, пока территория не отдохнёт и вытоптанные места не зарастут.
- И раньше разговоры ходили, и сейчас, мол, вход для туристов закроют, чтоб резиденцию кому-нибудь отгрохать. Может, развеять слухи?
- Легко - согласно 33-му федеральному закону возведение капитальных строений на территории заповедников запрещено. Поэтому официально заявляю - никакие «дачи» там не появятся. Плюс не более 5% территории заповедника можно использовать под ограниченную хозяйственную деятельность.
У нас на первой лагуне находится Центр экологического просвещения «Жемчужный» со временным размещением туристов в палатках глэмпингового типа. Мне многие задают вопрос: не появятся ли такие палатки по всему берегу? С уверенностью могу заявить, что нет, не планируется расширение Центра на другие лагуны.