Василий Кравцов из кубанской станицы Губской в 1960-е годы служил в Киеве. Однажды ему довелось готовить программу для смотра самодеятельности. В зале тогда, говорят, сидел трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин. Тогда солдату разглядеть его не удалось, но он увидел легендарного лётчика в следующий раз. Свои воспоминания Василий Кравцов прислал на конкурс «АиФ-Юг» «Рождённые в СССР».
Искали место в жизни
«Вскоре после выпускного вечера, мы, бывшие ученики двух десятых классов, стали искать своё место в жизни, - пишет Василий Кравцов. Расходился кто куда - учиться, работать. Меня встретил секретарь парткома колхоза со словами: «Мы спрашивали у директора школы, классного руководителя - они рекомендовали тебя на должность культработника.
Поехали в контору - там всё объясним». Я согласился. В мои обязанности входила организация красных уголков в конторе и на десятке производственных точек, распределение по ним журналов и газет, выпуск стенгазеты, листков «Молний», изготовление плакатов, транспарантов, подготовка к знаменательным датам.
Осенью меня избрали секретарём комсомольской организации. Тогда же появились и новые обязанности - работа с молодёжью, организация соревнований художественной самодеятельности, спортивных турниров. Комсомольцев было около двух сотен. И чтобы ни говорили позже, но это действительно был передовой отряд молодёжи. Ни одна великая стройка, освоение Севера, Сибири, целины не обходились без участия комсомольцев. На Кубани комсомольцы строили сахарные заводы. И в нашем колхозе были два кукурозоводческих звена, комсомольская молочно-товарная ферма. А когда начиналась уборка зерна, комсомольцы шли штурвальными, работали до первой росы, спали на полевом стане, возили, лопатили, сушили пшеницу, сопровождали на элеватор».
От планшета до мандолины
«Потом я пошёл в армию. Служить начал в Печерском районе Киева. Там была армейская метеостанция, 20 человек по штатному расписанию, - продолжает Василий Кравцов. - Мы сами себя охраняли, кормили, обстирывали. Я быстро освоил специальность радиозондиста-метеонаблюдателя. Каждый день в 12.00 мы наполняли водородом шар диаметром в четыре-пять метров, крепили к нему радиозонд и запускали в небо.
Полученные данные - радиозонд показывал направление и силу ветра, влажность, давление, температуру - мы шифровали и передавали дальше. В 1960 году Киев перешёл на ракетную ПВО, необходимость в метеостанции отпала. Тогда я попал в гарнизон со штатом 85 человек. По весне нас переселили в палаточный городок, позиция примыкала к лесополосе. Техника - ракеты на пусковых установках, электростанция, РЛС были укрыты маскировочными сетями. Часть входила в армию, которой командовал генерал, а позже и маршал авиации, трижды Герой Советского Союза Александр Иванович Покрышкин.
Осенью, когда демобилизовался мой наставник, я стал старшим планшетистом - готовил исходные данные для пуска ракет. Позже прислали молодых солдат, которых нужно было учить - через полгода они демобилизовались, один - по болезни, второй - по семейным обстоятельствам. Так я, сам того особо не желая, стал незаменимым. Я понимал это и позволял себе некоторые вольности, которые на обороноспособность страны, конечно, не влияли. Как-то оставив молодого солдата у планшета, я пошёл в казарму, где нельзя было находиться без надобности. Зашёл в свой кубрик, почитал письма, посмотрел на фото своей Любы. Зашёл в ленинскую комнату, где на красном сукне стоял баян, рядом гитара, мандолина и балалайка. Стал на мандолине разучивать на слух: «Вдали полоска заблистала». Сижу, играю, головой киваю, ногой притопываю, глаза на грифе держу - не заметил, как командир дивизиона майор Корсунский сел на табуретку. Заметил, вскочил, тяну руку для доклада. Он положил руку на плечо и приказал сесть.
- Ну а «Катюшу» знаешь? Я сыграл.
- А «В землянке», «Тёмная ночь», «Раскинулось море широко»? - Играй что знаешь.
Я исполнил ещё «Яблочко», «На сопках Маньчжурии», «Полонез Огинского». После этого майор скомандовал «Шагом марш на своё место». Занимался с молодыми, а сам думал - что же будет? К вечеру прибежал дневальный и позвал к командиру. Оказалось, в октябре будет смотр художественной самодеятельности и меня назначили ответственным, освободив от работ и нарядов».
Со второго раза
«И началось… Присматривался, прислушивался, искал таланты. Рядовой Лештаев - на баяне, Челобанов - на гитаре, я - на мандолине. Чикунов и Зарембов пели, сержант Жерко читал стихи. Трое учили танцы, - рассказывает Василий Кравцов. - Программа концерта уже была почти готова. Решили прогнать её ещё раз и поехали в село Глубокое - публика была рада.
Разумеется, выступали бесплатно, но на следующее утро в КПП подъехала подвода, полная овощей и фруктов - председатель колхоза отблагодарил. Комиссия собрала из нашей двухчасовой программы 40 минут, и мы отправились на смотр в Киев. В Киевском окружном Доме офицеров каждому коллективу выделили по гримёрной. К нам зашёл замполит, поддерживал, просил не подвести, а уходя сказал: «Кстати, в зале будет сам командующий армией генерал Покрышкин».
Подошла наша очередь - вышли на сцену, со всех сторон свет, в зале кинокамеры, журналисты с фотоаппаратами. Мы прогнали программу, заняли второе место, а в придачу к грамоте - чёрно-белый телевизор. А был ли в зале Покрышкин, так и не увидели - из-за яркого света публику не разглядишь. После этого побывал в отпуске в родной станице. Вернулся в казарму, а артистический ажиотаж уже прошёл - следующий смотр ещё нескоро, репетировали редко. Я вступил в партию. В это время с Кубы приходили тревожные новости. В начале лета два солдата от нас уехали в Киев, а далее в командировку. Через месяц получили от них письма с адресом полевой почты и по намёкам поняли, что они на Кубе находятся.
Сигналы тревоги становились всё чаще - мы бежали на боевые места, думая, учебная это или настоящая. По вечерам слушали радио, смотрели телевизор, переживали за Кубу, которую блокировали военные корабли США и Аргентины. Американские самолёты летали на бреющем полёте, звучали предупредительные выстрелы, но когда появились перископы наших подводных лодок, немного утихло. Тут нам сообщили, что с проверкой приедет главнокомандующий армией. Дивизион выстроили на плацу, старшина осмотрел каждого, и тех, кого нечем было занять или мог сказать что-нибудь не то, в том числе меня, отправил в лесопосадку. Мы переживали - как так упустить шанс увидеть героя Покрышкина? Когда ещё такой шанс выпадет? Мы подошли метров на 10-15 к КПП, замаскировались. И видим - точно. Едет генерал. Строгий, полный, подтянутый - как на портрете в казарме и в кадрах кинохроники».
Мы любили Родину
«Уже вышел приказ о демобилизации, но 31 октября 1962 года по радио передали заявление советского правительства - кубинские наёмники при помощи США высадились в заливе Свиней, - пишет Василий Кравцов. - Работала авиация, поэтому прекращалась демобилизация, военных отзывали из отпусков. В части все были сосредоточены и молчаливы - не прошло ещё двадцати лет после страшной войны. Шесть человек, я в том числе, написали заявления с просьбой направить в район возможных боевых действий. Потому что мы любили свою Родину, Советский Союз. Но начальство решило, что здесь мы нужнее.
Демобилизовался я во второй половине декабря. Началась мирная гражданская жизнь, работа в Доме культуры, сельсовете, школе. Но до сих пор, просматривая альбом солдатских фотографий, вижу знакомые лица тех, кто окружал меня более трёх лет. К сожалению, память уже не та, некоторые фамилии не вспоминаются. Сейчас у меня другое окружение - жена, сын, дочь, две внучки, два внука, два правнука».