Краснодарский край, 21 июня - АиФ-Юг. Мой дедушка Эдуард Петрович Меньков - капитан второго ранга в отставке, отдал военно-морскому флоту 35 лет. Пять из них – служа на первых атомных подводных лодках в Тихоокеанском флоте, а остальное время – в учебном центре подготовки экипажей атомной подводной лодки. Великая отечественная застала его в раннем детстве. И заставила очень рано повзрослеть.
«Мама почему-то закрывала лицо руками, ее плечи вздрагивали…»
Война в июне 1941 года застала маленького Эдика в Ростове-на-Дону. Ему было шесть.
«В июле мне должно было исполниться семь. А в сентябре мама, как и все, планировала вести меня в первый класс», - вспоминает Эдуард Петрович.
Но этим планам не суждено было сбыться.
«Как сейчас помню наш большой дом – улица Энгельса, 99 Б. Это было офицерское семейное общежитие. У нас комнатушка. В ней, я, мама и папа».
Дедушка признается, что запомнил навсегда тот летний день - 22 июня. Наверное, еще и потому что именно в тот день он собирался опробовать новый двухколесный велосипед. 
«Это был папин подарок. Я собирался на улицу, как обычно. Думал - сейчас похвастаю своим железным конем перед дворовыми мальчишками. Весь такой восторженный, неугомонный я мчался на улицу. Но в коридоре я заметил шепчущихся родителей. Мама почему-то закрывала лицо руками, ее плечи вздрагивали. Я понял, что она плачет. Где-то в глубине коридора я слышал мужские голоса: «Что делать, пойдем на фронт. Кто, если не мы?», - говорил один. «Бедная Лида, как она будет без меня с тремя-то малышами!», - сетовал другой. Их голоса тоже дрожали. Хотя они пытались говорить уверенно, словно вселяя друг в друга веру. Мама мне сказала, что сегодня началась война. Но я плохо представлял, что значит это слово. Я думал, что Гитлер - это название какого-то чудовищного оружия, которое все боятся. Оказалось, это был просто человек. Человек, из-за которого погибли тысячи-тысячи людей».
«Мы провожали отца и не знали, вернется он или нет»
Отец Эдуарда Петровича очень скоро отправился на фронт.
«Мама так горько плакала, когда провожала отца. Это были проводы на смерть. Отец уходил и мы не знали, вернется он или нет».
Отец дедушки был ветеринарным врачом конно-кавалеристского полка.
«Вот куда отправят лошадей, на которых бойцы сидели, туда и папа за ними».
Семьи офицеров осенью эвакуировали. Маленького Эдуарда с мамой отправили в Астрахань.
«В квартиры тех, кто имел так называемую «излишенку», лишние квадратные метры по меркам государства, туда и поселяли семьи эвакуированных. У нас в Астрахани были знакомые, у них мы и жили. Мама таскала меня с собой на работу – она сортировала одежду, которая пребывала с фронта. Неприятное зрелище – эшелоны гимнастерок, пробитых пулями, телогреек в пятнах крови. Эта одежда шла на переработку – чистку, штопанье и снова ее отправляли на фронт. Помню, мама ходила на работу в одних и тех же коричневых туфлях. Она износила их до дыр. Тогда обувные фабрики шили только сапоги да ботинки. Все было только для фронта». Эдуард с мамой Галиной.
Когда немцы стали обстреливать Астрахань, семьи эвакуированных решили переправлять в Сибирь через Каспийское море. Именно в то время дедушке пришлось повзрослеть мгновенно. Да, он видел самую гадкую сторону войны, ее изнанку – голод…
«Это было самое страшное время. Оно надолго впечаталось в мою память. Семьи офицеров погрузили на баржу, зацепили ее за буксир и потащили по Каспию в Красноводск. Думали, это будет быстро, а оказалось, что мы там застряли. Не помню, сколько прошло времени».
«Тех, кто умирал, заворачивали в простыни и сбрасывали в воду»
Катер отцепил баржу и оставил в море. Глубина в два метра, камыши. Так баржи не было видно немцам. Ведь они могли в любой момент ее атаковать. В небе русские отчаянно боролись с немцами. Мама дедушки закутывала сына в толстый большой ковер, чтобы летящие осколки снарядов не повредили его. Этот ковер дедушка до сих пор бережно хранит в спальне.
«Мы думали быстро окажемся на берегу, а оказалось нет…Вскоре на судне закончилась пресная вода. Начался голод. Помню по палубе шла женщина с огромными слоновьими ногами, так они у нее опухли от голода... Тех, кто умирал, заворачивали в простыни и скидывали в ялик, а после сбрасывали тяжелой массой в воду. Мне даже казалось, вода в море становилось темнее от такого бремени».
«В Сибири все было спокойно. В 1943 году мы узнали, что отец жив. Он появился в Краснодаре, пришел к своей теще – моей бабушке. К тому времени этот город уже был освобожден. Мы приехали на Кубань. В 1945 праздновали победу. Радостные голоса радиоведущих сообщали из репродукторов счастливую новость, гремел салют, люди бежали на Красную, обнимались, ликовали: «Война закончилась!»…И самое главное – папа мой вернулся. Правда, из велосипеда для первоклашки я уже вырос….»
Анисья - покровительница. История о настоящей жертвенности 
От Николая II до Путина. История и секреты долголетия 100-летней Прасковьи 
Воевала на курорте: Великую Отечественную Анна Капогузова закончила в Крыму 
Родом из концлагеря. Житель Кропоткина появился на свет на «фабрике смерти» 
Фронтовые воспоминания о Великой Отечественной. Через все ужасы военных лет к сегодняшней реальности