Примерное время чтения: 13 минут
102

Огонь на поражение (Дневники о Войне. Глава 2)

Глaвa первaя. Еще дo вoйны

ГЛАВА ВТОРАЯ

Грозовые, фронтовые…

Учеба в военном училище имени Ленина пролетела для братьев – и не заметили. Им, простым хуторским хлопцам, вдруг открылась Москва со всеми ее великолепными старорусскими храмами, реликтовой Красной площадью, уютными улочками и музеями, патриархальными двориками.

Здесь же, в Москве, узнали братья радостную весть. Оказывается, земляки-кубанцы, жители станицы Белореченской, на выборах в Верховный Совет РСФСР первого созыва проголосовали за «своего» депутата – лучшего тракториста Кубани, будущего командира танкового подразделения Лаврентия Куща.

Первое заседание Верховного Совета и окрылило, и еще строже, ответственнее заставило относиться к себе, своей работе и учебе. Еще бы! Вместе с ним, вчерашним колхозником и абсолютно никому не известным хлопцем, депутатами стали известные всему миру писатели Михаил Шолохов и Алексей Толстой, легендарный Отто Шмидт, летчик Георгий Байдуков, тот самый, что совершал знаменитый перелет вместе с Валерием Чкаловым.

Теперь работы прибавилось. Лаврентий выезжал на Кавказ, часто бывал в знакомых и незнакомых кубанских станицах, старался, чтобы любой вопрос, с которым обращаются люди, не остался без конкретного результата. А на заседаниях комиссии в Доме правительства, что за Каменным мостом, вникал в суть любого вопроса, никогда бездумно вслед за большинством не голосовал, всегда имел свое собственное мнение.

Частенько и в Москву приезжали земляки-кубанцы, от них узнавал, что там, на родине, дерзновенные планы претворяются в жизнь. Колхозы пополняются тракторами и комбайнами, прицепной техникой, а главное – планируется грандиозная народная стройка –Тщикское водохранилище, чуть ли не море будет построено под Краснодаром неподалеку от станиц Васюринской и Старокорсунской.

Это все радует… Только из-за рубежа известия приходят все более тревожные. Агентство «Рейтер» сообщило, что в ночь на 6 марта в Мадриде произошел переворот. Еще через два дня то же самое агентство передало известие о горестной судьбе Долорес Ибаррури и Листера. Было совершенно ясно, что это конец Испанской республики.

Страна тяжело переживала эти вести, ведь под небом еще недавно свободной республики воевали и наши красноармейцы… Наверное, нашему современному читателю все эти факты ровным счетом ничего не скажут. Если и осталось что-то в глубине памяти, так это светловское: «…откуда у хлопца испанская грусть? Ответь, Александровск, и Харьков, ответь: давно ль по-испански вы начали петь?.. Откуда, приятель, песня твоя: Гренада, Гренада, Гренада моя?»

Для молодой советской республики Испания казалась и близкой, и родной, а свержение там народного правительства было потерей невосполнимой. Страна еще мечтала о всемирном господстве социалистических идей, к этому стремилась, ради этого жила и боролась.

И в эти тревожные дни стало известно, что правые социалисты и Испании и Италии сдают позиции фашистам.

Еще через день все газеты пестрели черными заголовками: «Германия оккупировала Чехию и Моравию», «Германские войска заняли Прагу». А чуть позже, летом 39-го, депутаты обсуждали еще одну ошеломляющую весть – японцы напали на дружественную Монголию, развернули укрепрубежи в районе реки Халхин-Гол и уже ведут кровопролитные бои с участием авиации и танковых подразделений.

Буквально вслед за этими событиями последовали и «местные новости» – в числе первых досрочных выпускников в Монголию отправляется и Лаврентий. Проводы брата были недолгими. Игната отпустили с занятий, но всю дорогу до вокзала только и успели братья, что обменяться самой последней информацией. Держались оба строго, сурово, и лишь в глазах близнецов затаилась глубоко припрятанная тревога да гулко у каждого билось сердце… Вот оно и началось, думалось каждому, как знать, может, в последний раз видимся.

Уже дал гудок паровоз, когда Лаврентий первый шагнул к брату, сграбастал его своими ручищами, крепко-накрепко обнял. Резко оторвал от себя, не оглядываясь, бросился к поезду, вскочил на подножку тронувшегося состава. А потом, уже с подножки, долго, пока было видно брата, все махал форменной фуражкой.

Вот и граница, та самая, про которую потом сложат песню «На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят. У высоких берегов Амура часовые Родины стоят…  Там стоит, отважен и силен, у границ земли дальневосточной броневой ударный батальон…»

Да, броневой ударный… Монголия встретила июльским пеклом жарко дышащих степей, седыми пологими отрогами гор, среди которых, словно царица, покато возвышалась величественная Баин-Цаган. Грозно развивались события этой необъявленной войны.

Открытым военным действиям предшествовала целая серия мелких пограничных провокаций, которые начались 11 мая 1939 года. Тогда ранним утром отряд японцев численностью более 200 человек углубился на территорию МНР на 15-18 километров. Монгольские пограничники были вынуждены принять неравный бой.

Стычки, открытые перестрелки, диверсионные нападения – все это продолжалось несколько дней. Только по прибытии подкрепления монгольким пограничникам удалось отбросить японцев на маньчжурскую территорию.

Это было 22 мая, а уже 28-го военный конфликт разгорелся с новой силой – более двух с половиной тысяч японских солдат при поддержке авиации и артиллерии атаковали монгольские и советские подразделения, занявшие оборону на восточном берегу реки Халхин-Гол. В этих первых боях противник имел явный перевес, но подошедшие 149-й мотострелковый полк Ремизова и 2-й дивизион 175-го артполка 36-й мотострелковой дивизии вскоре выровняли положение.

Тактически действовать в такой открытой местности очень сложно, а потому прибывший для проведения операции Георгий Жуков еще и еще раз исследует любые ложбинки и впадины, выставляет дозоры, а разведчиков, словно следопытов, заставляет буквально прочесывать округу. Отчеты, донесения, сводки, рапорты – и все, как назло, крайне неблагоприятные.

Что делать в такой ситуации, когда и так ясно, что капитальные оборонительные рубежи уже не создать, а действовать надо стремительно, ибо вот они, танки, все наперечет, основная сила и мощь наших подразделений. Но в чистом поле – это, в первую очередь, превосходные мишени… И все-таки Жуков решение принял.

На следующий день согласно его приказу во все газеты и радиосводки, а также в листовки для заброса в тыл противника уходит информация о том, что русские готовятся к продолжительной обороне, устраиваются надолго, с расчетом на зимовку. И еще одна уловка – по ночам громкоговорители на многие версты вокруг передают… грохот забиваемых свай, звуки пил, гул транспорта.

Все это призвано усыпить бдительность японцев, скрыть от противника реальные планы. На самом деле никакие оборонительные укрепления не возводятся, пехота наскоро строит блиндажи да лихорадочно копает полусферические – как раз по «ореолу» подножия горы – окопы. Все готовится к скорым военным действиям.

Военная хитрость удается. Японский генерал Камацубара, стремясь опередить русских и не дать им довершить строительство укрепленных сооружений, отдает своим войкам приказ о начале наступления. В превосходстве своих войск он даже не сомневается, а потому предстоящая атака планируется как красивое, мощное, театрализованное действо, которое закончится, конечно же, триумфом японских вооруженных сил.

А посему в Таньзун приглашены представители немецкой и итальянской прессы, всем им разрешено поехать в Хаймар и лично оценить всю мощь японской массированной – с воздуха и суши – победоносной атаки.

Для Лаврентия настали лихорадочные будни.

Днем проверяет расположение и боеготовность своего танкового батальона, который действует в составе 11-й танковой бригады, ведет политбеседы, во время которых не скрывает от танкистов реального положения дел, еще и еще раз объясняет бойцам военную обстановку. В эти дни решается не просто судьба данной атаки, а отрабатывается первый поданный фашистами «пробный шар»: как ответит Красная армия на захват союзников, каковы ее реальные материальные и людские ресурсы, каков дух войск.

– Да, это война на чужой территории, – объясняет ребятам Лаврентий, – но мы должны всему миру показать, как будем биться, как до последней капли крови будем воевать, когда враг пересечет нашу границу.

Шел от одного батальона к другому – и всюду его, депутата Верховного Совета, горячо приветствовали, всюду задавали массу вопросов. В этот раз Лаврентий решил выйти к самым дальним окопам, туда, где в неглубокой лощине готовились к бою танкисты его 11-й бригады. Разгоряченная степь, словно жаркая печка, обдавала горячечным обжигающим ветром, пыль лепила глаза.

А небо, огромное, высокое, синее-синее, было таким радостно-спокойным, таким ласкающим взор тихим-тихим, что казалось огромной нелепицей, что под такой красотой, среди этой-то вселенской умиротворенности могла слепо орудовать смерть.

А война виделась и слышалась повсюду: от самого подножия Баин-Цаган доносился грохот редких взрывов, а пулеметы стрекотали бесперебойно, как надоевшие и совершенно ненужные здесь фантастические сверчки. Это самураи демонстрировали свои возможности, били не по конкретным целям – до них было слишком далеко, а острастки ради палили в воздух. И в той стороне, словно от огромной прогоревшей свечи, коптилось черным огарком, заволакивалось гарью небо, червонилось солнце…

Наутро по всем русским позициям была объявлена подготовка к бою. Вот уже техника занимает подготовленные позиции, стрелковые орудия и самоходки как можно более надежно маскируются. Лаврентия вызывают на штабное заседание, которое в своем командирском блиндаже проводит сам Жуков. Присутствуют на заседании штаба и представители монгольской стороны.

Почти все они разговаривают по-русски, прибывших командиров и комиссаров встречают как родных, жмут руки, обнимают. Такой радушный прием.

Совещание ведет Жуков. На карте показывает расположение сил противника, как уже решенный вопрос докладывает, в каком направлении и в какое время двинется в бой «железная гвардия», какую поддержку окажут ей с воздуха, как будет действовать пехота. Особое внимание огневым точкам, которые должны не только сплошным огнем прикрыть танковые подразделения, но и «выбить» козыри из рук противника.

– Товарищи, помните, у противника капитальные оборонительные сооружения – крепко засели. Поэтому задача номер один: подавить огневые точки самураев – без этого просто не прорвать оборону.

Поздно вечером Лаврентий с ординарцем идут на последний осмотр позиций. По-прежнему где-то вдали строчат пулеметы, яркими всполохами то тут, то там искрит гора. А сверху, с чужого черного неба, огромные немигающие звезды равнодушно смотрят вниз.

Ранним утром начинается атака. Ровно в 5 часов 45 минут со всех огневых точек наших позиций открыт массированный и сокрушительный огонь. Артиллерия гремит и грохочет так, что и в двух шагах ничего из слов соседа не услышишь. Волнами на передовые позиции накатываются бомбардировщики, и косым дождем, сплошным градом летят бомбы и снаряды к подножию горы. Пламя, дым, грохот. С воем и стрекотом пролетают «Чайки», прикрывая бомбардировщиков.

По переднему краю обороны противника поползли к небу шлейфы дыма – это разорвались дымовые снаряды, все небо наискось заволокло черным пологом. Ко всеобщему удивлению сторона противника... замолчала. Видно, такого яростного наступления, такой стремительной атаки на той стороне просто не ожидали… Но молчание долго не продлилось. Буквально в следующие минуты из-за горы донесся натужный гул самолетов, в небе появились японские бомбардировщики, сопровождаемые истребителями. На этот маневр тут же ответили с советско-монгольких позиций.

– По машинам! – скорая команда эхом пролетела от экипажа к экипажу, раскатисто прогремела в шлемофонах. Взревели моторы танков – основная сила Красной армии рванула в бой. Пехотинцы с винтовками наперевес под стальным прикрытием танков, едва поспевая за ними, тоже рванулись на передовые позиции.

– Скорость! Прицельный огонь! И – не подставляйте бока! – на ходу уже из башни командирского танка напутствовал своих танкистов Лаврентий. А минутой позже прильнул к окуляру видоискателя, пытаясь в зареве взрывов и кромешном дыму разглядеть цель. Впереди прямо по нашим позициям строчил, не останавливаясь, пулемет. Лаврентий тут же скомандовал:

– Газу! Полный вперед! По пулемету – огонь!

Один выстрел, второй. От каждого легкая машина подскакивала, как резиновый мячик, и тем не менее не останавливала ходу, на предельной скорости шла вперед.

– Ура! Подбили! – стараясь перекричать грохот, закричал Ваня Дубовик.

Башенный стрелок Василь Паляница тут же откликнулся:

– Ну, дали прикурить! Кажись, хлопцы, нас тут не ждали.

А Лаврентий уже отдает команду свернуть резко влево, туда, где ломаной линией в несколько накатов вырвались вперед танковые батальоны противника.

В крестике панорамы Лаврентий быстро ловит впереди идущий танк, берет его на прицел, а Василию отдает команду:

– По переднему танку – огонь!

И снова железный корпус машины сотрясается от мощнейшего толчка, но Иван словно застыл, намертво ухватился за рычаги – и вновь машина несется вперед. И еще одна цель поражена, следом вторая, третья… В самый разгар боя Лаврентий вдруг отмечает про себя, что значительно оторвался от своих, идет по центру, что огонь противника сосредоточен теперь на его танке.

Положение срочно надо исправлять, уж очень увлеклись атакой. А оглушительные взрывы – вот они, совсем рядом. Действительно, огонь нескольких батарей, словно сговорились гады, тут же перекинулся на вырвавшийся вперед танк. Под лавиной огня и разрывающихся снарядов танк словно танцует – то в одну сторону рванет, то в другую, то еще раз резко поменяет курс. Теперь все зависит от мастерства водителя – удастся ли уйти из этой полосы огня или тут же, на этом рубеже, на чужом вражеском поле и подорвется танк.

От этой мысли у Лаврентия свело челюсти. «Не закончится добром наша пляска, не закончится», – пронеслось в голове недоброе предчувствие. Еще и еще раз оглядел местность – снаряды вокруг разрывались с тем же остервенением, шел прицельный огонь на поражение.

А впереди, буквально в километре-двух, единой полосой полоскал всю передовую линию заградительный огонь дальних батарей. Решение созрело молниеносно.

– Полный вперед! На предельной скорости вперед! – рубанул свою сумасшедшую команду. Послушный танк перестал «приплясывать» и на максимальной скорости устремился прямо к полосе огня. Под смертоносным градом осколков снарядов, что поминутно рикошетили обшивку танка, машина за какие-то доли минуты пролетела адово пекло огня и, взяв круто влево, пошла вдогон наших танков. Бой продолжался трое суток подряд…

(Глaвы книги будут oбнoвлятся еженедельнo, oтслеживaть публикaции вы смoжете пo ссылкaм в начале стaтьи.)

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно


Опрос

А вам в детстве родители выписывали детские журналы?

Ответить Все опросы

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах