«Раньше я шифер могла на голове таскать. Сейчас уже так не могу - ковид меня подкосил, 90% поражения легких было, но я выбралась. Труд мне помог выжить».
Татьяна Ивановна Хить - руководитель птицеводческой фирмы, заслуженный животновод Кубани. На птицефабрике работает с 1974 года. Пришла сюда молоденькой девушкой - ей был 21 год, в советское время ходила в передовиках. Пережила девяностые, когда в стране всё развалилось, её родное хозяйство в том числе. Не было работы, средств к существованию. Но Татьяна Ивановна взяла развалившуюся ферму в аренду и не просто выжила, а сделала его образцовым.
Вот тебе и «Шумахер»
От той 21 -летней девчонки, которая вообще-то хотела работать парикмахером и даже выучилась на него, но по семейным обстоятельствам попала сюда, Татьяна Ивановна и сейчас недалеко ушла. Та же бодрость, бойкость, стройность, красивая причёска, накрашенные губы… Правда, теперь она по ферме передвигается не пешком, а раскатывает на «драндулете», так она называет свой мотороллер, который ей подарили сыновья, чтобы везде успеть. И успевает. Её в округе даже прозвали «Шумахером».
«Права у меня есть, правда, на дорогах столько лихачей, что я до сих пор не решалась сесть за баранку автомобиля, - говорит Татьяна Ивановна. - А вот сейчас созрела, дети на 70-летие обещали машину подарить».
Хозяйство у Татьяны Хить не маленькое, девять тысяч цыплят-бройлеров, 400 уток, 100 гусей.
Цыплята разных производителей, есть «иностранцы» - французские, турецкие. С последними она здоровается на понятном их языке:
«Ну что, салам алейкум, ребятки, - говорит она, входя в помещение. Те радостно окружают хозяйку. - С бройлером легко, чего там работать? Кормление, поение - все автоматизировано. С уткой, гусем сложнее. Но их у нас немного осталось. Запрос снизился, корма подорожали. Но всё равно держу для себя, для постоянных клиентов».
Сейчас, глядя на эту легкую, моложавую и деловую женщину, сложно представить, что ей пришлось пережить. Да вот даже недавно…
«У меня был ковид, 90% поражения легких, 16 дней пролежала в реанимации, потом отнялись ноги, 3,5 месяца лежала в постели, - рассказывает она. - Но я себя подняла. Голова еще не поднимается, а стала пытаться шевелить ногами, когда наконец встала - увидела, ноги опухли так, что ни в одни калоши не помещаются. Я попросила, чтобы мне принесли памперсы, обмотала ими ноги и на ходунках допрыгала к корпусу с цыплятами. А это, на минуточку, метров 300 от дома. Тут уже замотала колени и ползу с ведерком, собираю яйца. Дойду до столба, зацеплюсь за него, поднимаюсь и на ходунках обратно. Вот так я себя подняла. Люди платят деньги, делают разные массажи, это тоже хорошо. Но помочь человек себе может только сам».
Передовикам - путевки
Татьяна Ивановна помнит точную дату - на уткоферму пришла 1 апреля 1974 года. Потом произошло какое-то объединение, и в конце 1970-х годов это уже была Тимашевская птицефабрика.
«Мы прямо здесь, на ферме, и жили, - рассказывает Татьяна Хить. - Тогда все работники сельского хозяйства, все труженики все время находились на своем производстве - доярки, свинарки, птичники. Здесь же построили общежития, их называли совхозными домами. Людям давали по 1-2 комнаты, в зависимости от состава семьи. Зачем это нужно было? Сельское хозяйство - дело круглосуточное, животным нужны уход, специальный присмотр. Я, например, вставала в час ночи на сбор утиного яйца - утка несется ночью, а курица - днем».
«А до утра не терпит?» - интересуюсь.
«Конечно, нет, - объясняет Татьяна Ивановна. - Оно померзнет, будет грязное, это же водоплавающая птица. Поэтому сбор ночью, чтобы яйцо было чистым и качественным».
Нагрузка на птичницу была немалая - 3,5 тысячи штук надо было собрать. Вся семья Хить жила на ферме - муж птичницы работал здесь же, электриком-трактористом. Ещё и свое хозяйство подсобное держали - корову, барашков, гусей.
Когда есть работа и тебе за нее платят, это же счастье.
«В сутки мы работали по 12-16 часов. Зарплата была 67 рублей. Потом постепенно ставка увеличивалась до 170 рублей, - вспоминает Татьяна Ивановна. - Хватало ли на жизнь? Свое хозяйство и поддерживало. Продавали и молоко, и мясо. Не голодали, деньги на книжку собирали. Кстати, те, кто старался, получали доплаты».
Конечно же, человека труда в советское время и чествовали, и поощряли.
«Меня с первых лет поощряли, - говорит Татьяна Ивановна. - Я любила трудиться. Нас с детства в семье приучали к труду. Отец заставлял в четыре утра вставать и помогать взрослым - у нас баштан был большой (бахча), любые руки были нужны. Папа любил говорить - «чтобы кушать ложкой, надо научиться работать тяпкой. Что посеешь, то и пожнешь». Поэтому мне было легко. Уже на ферме за хорошую работу давали бесплатные путевки. Я ездила в Чехословакию, Польшу, Грузию, Абхазию».
Татьяна Хить побывала в Чехословакии в 1980 году. Вспоминает, что поразило ее изобилие товаров, и то, что уже тогда люди мало готовили дома (так им рассказывали), а питались в кафе.
«Встречали нас не очень радушно , - говорит Татьяна Ивановна. - Несмотря на то, что это были страны соцлагеря, русских там не очень любили. Например, в гостинице специально выключали лифт, мы вынуждены были подниматься на 5-8 этаж с чемоданами пешком. Но мы виду не подавали, были доброжелательными. Перед поездкой нас проинструктировали, как вести себя в чужой стране».
Мое сердце встало
Татьяна Ивановна в своей жизни ни о чем не жалеет, она нашла себя и в новом времени. Хотя был период, когда, казалось, была полная безысходность.
«Я никогда не думала, что живу трудно, казалось, так и должно быть, - говорит женщина. - Например, с фермы в город за продуктами я шла пешком - а это 12 км. Туда еще налегке, а обратно свяжу сумки узлами, кину на плечо и иду. В любую погоду, будь то дождь или снег. У нас был мотоцикл, но выходные с мужем не совпадали, поэтому на рынок ходила сама. Вернусь и бегом к своим животным. Я им всю молодость отдала. Когда в девяностых ферма развалилась, сердце мое стало. Мы остались без работы, без средств к существованию.
Представляете, нам около трех лет не платили зарплату! Давали натурпродуктом - чуть яиц и два ящика бройлера. Я эти продукты на что-то обменивала, так и жили.
Когда есть работа, и тебе за нее платят, это же счастье. А тут такое! Ну ничего, я выкрутилась. Вязала детские носочки, шапочки, продавала. Детей обшивала, они у меня в школу самые нарядные ходили».
Но самое сложное было впереди… Людей на ферме продолжали сокращать, увольняли.
«А я же с первых дней открытия этого цеха работала и стала задумываться что делать дальше, - продолжает Татьяна Ивановна. - И устроилась сторожем. Но это «счастье» продлилось недолго, снова перестали платить. А год выдался тяжелый - у меня мать инвалид, у мужа инсульт - слег, брат родной более - на мне, сын в ДТП попал. Всё на мои плечи, а как выбраться - ума не приложу. Как говорится - я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик…. Думала, думала и решила - пойду просить цех в аренду, всё равно терять нечего. Клиентов знала, профессией владею от и до. Цех мне в аренду дали. А что с ним делать? За три года территория заросла амброзией - выше человеческого роста, акация везде - буйным цветом. Цеха полуразрушенные. Ну что делать? Работы я не боюсь, взяла косу и каждое утро в четыре часа выходила косить территорию, то, что не поддавалось - пилой убирала. Шифер на голове переносила. Раньше я посильнее была, сейчас ковид, конечно, подкосил. Ну ничего, потихоньку выкарабкалась, дети стали помогать. Хозяйство наладилось - начала со 100 уток и дошла до 12 тысяч маточного поголовья утиного яйца.
Трудности бывают у всех. Ни копейки за душой, но это не повод расслабляться, жалеть себя. Выход всегда есть, и главный - работать, не покладая рук.
«Очень много зависит от семьи - как ты к домашним, так и они к тебе, - говорит Татьяна Ивановна. - Мои дети видели, что я всегда за родными ухаживала, ставила их на ноги, и мне это воздалось. Когда лежала с ковидом, сыновья и ухаживали, и помогали. Самое главное в жизни - это любовь. Ради нее ты жертвуешь всем. Хочешь, чтобы любимому было хорошо, даже если он не прав. Для меня любовь - это семья, мои животные, мой дом. Надо понимать и уважать окружающих, тогда и самому легко. Вот вы все время спрашиваете, не тяжело ли мне? Нет, никогда бы не променяла свое село на город. Вот живу на ферме, близкие рядом, и больше мне для счастья ничего не надо».