Четвертое февраля - Всемирный день борьбы с онкологическими заболеваниями. Страшно, но от этого заболевания сегодня не застрахован никто. С темы онкологии совсем недавно сняли табу, но говорят об этом, по-прежнему мало. Главный редактор «АиФ-Кубань» Фатима Шеуджен столкнулась с проблемой и решила рассказать о том, как она сама и ее подруга, которую болезнь не обошла стороной, живут с этим диагнозом.
Научиться держать удар
Доктор смотрел на экран аппарата УЗИ и недовольно качал головой. «Девушка, что же вы себя так запустили?», - грозно сказал он. Я лежала на кушетке и ничего не понимала. «У меня рак?», - оцепенев от ужаса, спросила его. «Скорее всего, но надо пройти полное обследование. Завтра же с утра идите в больницу и сдайте все анализы».
Я вышла из онкодиспансера и расплакалась. «Ну что допрыгалась?», - спросила себя. А потом, минут через 15 почему-то вспомнила, что кто-то когда-то предсказал мне длинную жизнь и что доживу я до 80 лет. «И доживу», - упрямо подумала я. Это дурацкое воспоминание мне в тот момент показалось спасительным. «Пока мне 39 и у меня еще лет 40 впереди», - постаралась успокоиться. Это был 2015 год.
Для меня рак - очень личная история. И слово «борьба» совсем не нравится. Мой доктор предупредил: «У рака много стратегий, его надо постоянно контролировать». Поэтому, на мой взгляд, важно научиться просто держать удар.
Страх – самое ужасное, что случается с человеком, узнавшем об онкологическом заболевании. И самое главное – справиться с ним. Тогда становится легче, более того, жизнь начинает играть новыми красками. У меня есть подруга, Ирина Хутыз. Ей несколько лет назад тоже поставили этот диагноз. Мы с ней время от времени созванивались, поддерживали друг друга. Однажды она сказала: «Мне не хватает историй, которые бы вселяли надежду. Почему люди не рассказывают об этом?».
Стала делать, что хочу и говорить «нет»
Сегодня об онкологии говорят. Не часто, но прогресс есть. Человек с таким диагнозом уже не чувствует себя прокаженным. «АиФ-Юг» уже рассказывал о наших коллегах, которым пришлось столкнуться с болезнью и которые, несмотря ни на что, стараются жить полной жизнью. Мы, с Ириной Хутыз тоже решили поделиться своим «опытом». Может, это кому-то поможет выстоять, сохранить спокойствие в непростой ситуации и с правильным настроем отправиться на лечение.
Когда я предложила Ире рассказать свою историю, она тут же откликнулась: «Я считаю, что люди должны понимать происходящее, хотя бы примерно представлять, что их ждет. Что после диагноза «рак» жизнь существует. Иногда она даже счастливее той, чем была «до».
«Несколько лет назад у меня обнаружили кисту в груди, и я регулярно обследовалась, - рассказывает Ирина. - Потом родился сын, он был на грудном вскармливании и в какой-то момент новообразование исчезло. Но через время мне стало как-то внутренне неспокойно. Ребёнку тогда было почти три года. Как сейчас помню, это был август 2017 года, я обратилась к доктору, сдала все анализы. Мне озвучили диагноз – «рак груди второй стадии». Что я чувствовала? С одной стороны, чего-то подобного ожидала. А с другой - шок, какая-то растерянность, беспомощность перед обстоятельствами. Вся моя устроенная жизнь в один момент рассыпалась на кусочки. Села в машину и некоторое время пыталась прийти в себя. Потом взяла телефон и написала самым близким людям о том, что произошло. Муж был в командировке, но он тут же откликнулся. Сказал, что едет домой. И еще: «Не переживай, мы справимся». Когда я вернулась, родные уже были в сборе. Я поняла, что не одна и это придало сил. И, конечно же, сил давал сыночек. Он почувствовал мои переживания, подошел ко мне и как-то смешно щелкнул меня по носу - мол, выше нос. Это было очень трогательно.
На следующий день я пошла в магазин и купила ребенку дорогущий игрушечный подъемный кран, о котором он мечтал. Я подумала - жизнь одна и кто кроме меня порадует сына? Он был на седьмом небе от счастья и я вместе с ним тоже. Все эти дни пока я готовилась к больнице, мы как-то особенно тепло с ним общались. Потом я пошла на работу и честно рассказала руководителю о своей болезни, о том, что мне предстоит долгое лечение. «Готова оставить должность», - озвучила свое решение. (Ирина Павловна - доктор филологических наук, профессор - заведовала кафедрой прикладной лингвистики и информационных технологий на факультете романо-германской филологии КубГУ - прим. ред.). Но декан факультета поддержала, сказала, что ждет меня по выздоровлению на работе. Коллеги тоже с пониманием отнеслись к ситуации. Звонили, спрашивали, чем помочь. И это, тоже было приятно, добавляло положительных эмоций.
Мне предстояла химиотерапия, операция. Я, как любая женщина, переживала, что могут выпасть волосы. А я их как раз отращивала к своему 45-летию (день рождения в октябре). А в сентябре уже прошла первый курс. Надо сказать, что к этому моменту подготовилась заранее - мне дали телефон женщины, которая уже проходила весь этот процесс. Я с ней пообщалась и примерно представляла чего ждать от лечения, какие могут быть нюансы. Она же, кстати, помогла мне выбрать парик - он был почти идентичен моим волосам и прическе. То есть к терапии я подходила во всеоружии. К слову, ко дню рождения у меня волосы еще оставались, хоть изрядно поредели. Но я как-то их собрала, заколола сверху очками и так вышла к гостям - позвали самых близких. Но никто даже не обратил на это внимание. Все прошло очень тепло и о болезни даже не вспоминали.
Чтобы я хотела бы еще отметить? На мой взгляд - важно доверять лечащему врачу. У меня был замечательный доктор, который на связи был 24 часа в сутки, мог ответить на все мои вопросы. При этом у него было отличное чувство юмора и это поднимало настроение. И еще. У меня была полнейшая уверенность, что мы все делаем правильно».
Как прежде уже не будет
«Кстати, когда мне назначили химиотерапию, врач предложил все время находиться на больничном, - продолжает Ирина Хутыз. - Я отказалась, чтобы не оставаться только с мыслями и разговорами о болезни. Мне хотелось поскорее вырваться из больницы.
Во-первых, пришло понимание, что жизнь не бесконечна и быстротечна. Во-вторых, научилась ценить свободное время и распоряжаться им. В-третьих, научилась говорить «нет». В-четвертых, появилось чувство благодарности, за все, что происходит.
Когда я закончила лечение, решила все-таки уйти с должности. Перед этим, «открутила» назад свою жизнь и поняла, что все время была в состоянии стресса. На работу вышла, когда сыну исполнилось всего пять месяцев. Не на полный день, но все же. Все время меня преследовало ощущение, что я куда-то не успеваю и чего-то не додаю. На работе, переживала за ребенка, что уделяю ему мало внимания, дома - думала о работе. И после лечения, сказала себе «стоп». Да, у меня есть часы в университете, я преподаю. Но теперь больше времени провожу с сыном, со своей замечательной семьей. Я успокоилась, никуда не тороплюсь, делаю, что хочу, и от этого стала счастливее. Настолько, что как-то поймала себя на интересной мысли, почему, чтобы все это понять не заболела раньше? Что могу посоветовать? Прислушивайтесь к себе, не доводите до крайней точки и конечно, слушайте врачей!».
Цепенела при мысли об «этой» болезни
Сегодня много говорят о том, что надо обследоваться, что рак, выявленный на ранней стадии, лечится гораздо лучше. И вот я - человек, который всю жизнь в журналистике и который, об этом много раз писал и советовал читателям, сам «попал». Вернее попала.
Это было пять лет назад. Как раз была зима, и я сильно простыла. Но отлежаться дома не было возможности, было много дел, мало людей. Все это сопровождалось долгоиграющим конфликтом на работе, и болезнь я переносила на ногах. Пила антибиотики, которые не сильно помогали, каждое утро отправлялась в редакцию. Потом заметила, что на шее воспалились лимфоузлы и они сильно болели. Обратилась к терапевту, он посоветовал помазать «вольтореном». Препарат не облегчал боль, но со временем простуда прошла, я перестала обращать на боли в шее внимание. Потом был еще один момент - массажист сказал, что у меня по-прежнему воспалены лимфоузлы, я немного забеспокоилась, но не знала к какому врачу обратиться (помнила назначение терапевта). Так продолжалось примерно год. Пока мне не приснился странный сон. Как будто я попала в больницу, и там мне сказали про страшную болезнь. Проснулась встревоженная и решила все-таки проконсультироваться. Обратилась к дерматологу. Просто потому, что это был хороший знакомый. Он руками обследовал шею и посоветовал сделать УЗИ. Дал телефон своего однокурсника, который работал в краевом онкодиспансере. «Не переживай и не бойся, нам просто надо исключить лимфоденопатию. Это серьезное заболевание и с ним не надо шутить», - сказал мне он, и я отправилась на исследование. Сказать, что я боялась, это не сказать ничего. Само здание онкодиспансера у меня вызывало животный страх. Боялась я не зря.
Доктор поставил диагноз. Только при одной мысли, что у меня «эта» болезнь и что мне предстоит химиотерпия и не один курс, я оцепенела от ужаса. Вышла во двор больницы, позвонила тете (она меня воспитывала), она пыталась меня успокоить, но я расплакалась. Так продолжалось минут 15.
На следующий день отправилась на полное обследование. Все показатели были в норме, и только компьютерная томография выдавала, что увеличены лимфоузлы в четырех местах. Это было ненормально, и меня отправили на биопсию.
Пациент должен знать правду
Мне сделали биопсию, после нее провела несколько дней в больнице. Врачи были очень доброжелательные, но когда дело дошло до озвучивания результата, все почему-то отводили глаза и говорили, что он еще неизвестен. Скажу честно, меня это напрягало. Все это время со мной была моя тетя. Она сама очень сильный человек и положиться на нее можно на все сто. Когда она вовремя не пришла за мной на выписку, я заволновалась. Позже она зашла - осунувшаяся и за сутки сильно похудевшая. В тот момент я поняла, чтобы не случилось, мне нельзя расклеиваться, иначе плохо будет не только мне.
Результат я все-таки узнала (мне просто не хотели об этом говорить) - фоликулярная лимфома третьей стадии. Назначили шесть курсов химиотерапии. Я в растерянности. Но моя семья никогда не сдается. Родные стали консультироваться, советоваться со специалистами, знакомыми, которые уже проходили эти процедуры. Друзья семьи посоветовали еще раз пройти обследование в немецкой клинике. Они же помогли договориться, быстро сделать визу и туда отправиться.
Я согласна с Ириной - поддержка близких очень важна. В моем понимании, это стена, через которую даже страшной болезни сложно пробиться. И, конечно, я очень благодарна всем, кто был со мной и есть сейчас.
Доктор Унгер, к которому я попала, работает в онкологической клинике больше 40 лет. Он озвучил две новости, как водится, плохую и хорошую. Плохая - диагноз подтвердился. Хорошая - химиотерапию можно отложить. Для меня это было троекратное «Ура!» - ее я боялась больше всего.
«Согласно европейским протоколам, действительно при вашей болезни показана химиотерапия, - сказал тогда доктор. - Но если подходить индивидуально к результатам обследования вашего организма, я бы занял наблюдательную позицию. Пока травить организм я не вижу необходимости. Поэтому назначу иммуноподдерживающий препарат».
Женщины беспокоятся о волосах, мужчины - о своей силе
Я вернулась к прежней жизни. Правда, по-другому стала относиться ко всему. Перестала заморачиваться по пустякам и научилась радоваться каждой мелочи. Каждые полгода проходила обследование, ухудшений не было. Пока прошлой зимой я снова не простудилась. Вирус (это я так считаю) спровоцировал рост лимфоузлов и летом 2019 года мне назначили химиотерапию.
Но в этот раз я воспринимала все спокойно. Во-первых, мне подарили четыре года полноценной жизни. Во-вторых, доктор меня обнадежил - да, рак очень коварный, но и наука не стоит на месте, у нас есть орудия против него. Ну и, конечно, со мной была моя семья. Они заверили: «Мы справимся». Когда я озвучила свои опасения по поводу волос, доктор пошутил: «Каждый раз на протяжении всех лет, что работаю с пациентами, не перестаю удивляться! Речь идет о серьезных вещах, а люди беспокоятся об одном. Женщины - о своих волосах, а мужчины - о мужской силе. Недавно у меня был дедушка лет 80, и его интересовало, сможет ли он как прежде общаться с противоположным полом. Не переживай, постараюсь не сильно потрепать твою красоту».
Обещание свое доктор сдержал - ни один волос не упал с моей головы. Я прошла пять курсов химии. Помогло. Хотя профессор предупредил, что полностью лимфома не лечится, надо все время контролировать. Те полгода, пока лечилась, я работала. Две недели на больничном, две - в редакции. Возможно, это тоже помогало быть в тонусе. Бывали моменты, когда надо было срочно написать текст, просила доктора ставить капельницы на левую руку, чтобы правой печатать в телефоне. А когда возвращалась в редакцию после процедур, девочки на работе встречали меня с цветами. Это было очень трогательно и приятно.
И доктор сказал «Слава богу!»
Меня часто спрашивали, больно ли проходить сами процедуры? Терпимо. Но идет накопительный процесс. Если поначалу я после капельниц вставала и шла гулять, то после последнего курса смогла встать только через сутки. Врач объяснил влияние химиотерапии на организм таким сравнением - как будто на город сбросили бомбу, и она уничтожила все живое. Второй курс (примерно через месяц) - вторая бомба, ничего нового не успело родиться, вырасти - а тут новый удар. И т.д.
А к концу начали болеть вены и само введение препарата усложнялось. Последний курс дался непросто. Доктор около часа пытался поставить капельницу, но не мог нащупать вены, они просто стали невидны. Устал он, я. Когда все-таки все закончилось, он, немец, облегченно выдохнул и по-русски сказал: «Слава богу!». Кстати, обнаружила странную особенность: чем больше двигаешься, тем быстрее слабость уходит. Главное - заставить себя это сделать. Я понимаю, что вся эта ремиссия очень хрупка. И примеры борьбы с раком очень разные. Но живу я здесь и сейчас. Поэтому стараюсь держать голову выше, улыбаться шире, гнать страх поганой метлой и изо всех сил наслаждаться жизнью. Она ведь так хороша!