Наш читатель живет в хуторе Старомогилевский и работает пчеловодом в кооперативе «Молькино», с сожалением говорит о том, что в тех местах газету «АиФ» достать трудно.
«Но если заполучу экземпляр, то прочитываю его от корки до корки. Из газеты узнал о конкурсе», - пишет он.
Представляем вашему вниманию несколько стихотворений П. Д. Слюсарева, в том числе написанные на «злобу дня» - о событиях на Украине.
≈≈≈
Трамвай
Мы в жизни встретились нечаянно,
Была весна, был месяц май,
Толкнул друг к другу нас нечаянно
Весь переполненный трамвай.
Вагон скрипел на поворотах,
Цвела акация в окне,
Стояла ты в высоких ботах,
Прижавшись трепетно ко мне.
Стучало сердце в такт колесам,
Стоял, дыханье затая,
И чувство дивное, как слезы,
Вдруг накатилось на меня.
Трамвай давно застыл на месте
Давно все вышли из него,
А мы парили в поднебесье,
Вокруг не видя ничего.
≈≈≈
Расстреляйте меня, пожалуйста,
Надоел хуже всех сам себе.
Нет в душе ни любви, ни жалости
К грешным людям, на грешной земле.
Расстреляйте меня утром ранним,
Предрассветною порой,
Чтобы кровь из открытой раны
Растеклась на востоке зарей.
Чтобы кто-то, устав от жизни,
Всех и все на свете кляня,
Вдруг увидел, как по небу брызжет
Удивительным светом заря.
≈≈≈
Год козы
На Донбассе поменяли пленных,
Путин дал большое интервью,
А в Одессе с постамента Ленин
Убежал куда-то, мать твою!
Мне его ни чуточку не жалко,
Жалко мне безмозглого хохла,
Под ракитой беленькую хату,
В год козы сгоревшую дотла.
Жалко Днепр мне в ясную погоду,
И в неясную его мне тоже жаль,
Застилает небо, землю, воду
От майдана Киевского гарь.
На Украйне-нэньке льются слезы,
Видеть это все – невмоготу.
Над рекою вербы обглодали козы,
Что же будет в следующем году?
≈≈≈
Воют шакалы за хутором,
Хуторские собаки – в ответ.
Что ж на душе так муторно,
Словно мне тридцать пять лет?
Что ж на душе неспокойно,
Что же так гложет меня?
Будто в семье покойник,
И этот покойник – я.
≈≈≈
Улет
Лечу в Сицилию. Друг вышел проводить.
Решили выпить понемногу,
И есть у нас о чем поговорить
И закусить на дальнюю дорогу.
Вот стюардесса сделала шажок,
И пассажиры тронулись все к трапу,
А я с тобой, дружок, «на посошок»,
Давай еще, последнюю дерябну.
Уходят лайнеры, попризабыв меня,
В Париж и Ниццу – им все безразлично,
А я с тобою выпью «на коня»,
Разбив о лоб вареное яичко.
Уже на нас полиция косится,
Они уже чегой-то там колдуют,
Плевал я на Париж, Сицилию и Ниццу,
Давай последнюю подымем – «стременную»!
Я лайнер посадил средь океана,
Сказал, что мина у меня в кармане,
И вот сижу без права переписки,
Пью в одиночестве вонючее их виски.