В сентябре 1942 года фашисты погубили в душегубках более 300 больных из Березанской психколонии, еще шестьдесят человек оттуда расстреляли после окончания сельскохозяйственных работ. Вместе с душевнобольными людьми оккупанты убивали сотрудников медучреждения и других местных жителей. Память о зверствах фашистов сохранили архивные документы и рассказы свидетелей. Подробнее — в нашем материале.
Рейсы душегубки
Летом 1942 года немцы оккупировали территорию Краснодарского края, 6 августа они были уже в станице Березанской.
«На следующий день, 7 августа, к нам в колонию пришла легковая закрытая машина, в которой были немцы¸- вспоминала кассир учреждения Зинаида Рванина. — Поездила по колонии и уехала. Люди из машины не выходили. Через пару дней на территории приземлился немецкий самолет, из которого вышла два немца: летчик и военный».
Незваные гости поговорили с главврачом и другими сотрудниками и улетели. А примерно через месяц после первого визита в медицинское учреждение приехали два автомобиля: легковушка и закрытый черный грузовик без окон и дверей.
«Под кузовом машины от мотора во внутрь кузова проведены трубы, в ней уже сидели женщина и девочка лет семи-девяти, — рассказывала сестра колонии Агафья Белозерова. — Когда я подошла к автомашине, женщина спросила: „Куда нас везут?“, в этот момент немецкий офицер грубо закричал на нее, а девочку втолкнул внутрь. Затем я увидела, что больных в раздетом виде готовят к отправке».
Медсестра поинтересовалась у главврача Киреева, куда повезут людей. Тот ответил, что в Выселки в баню, а оттуда уже в Ставрополь.
«В тот день упомянутая автомашина подъезжала три раза и увозила больных, — продолжала Агафья Белозерова. — Всего таким образом в тот день было увезено 330-340 человек. Через день-два я узнала, что все больные зверски умерщвлены газами в этой автомашине. Вот почему мы стали называть ее „душегубка“. Всех умерщвленных были отвезены северо-восточнее Березанской колонии, примерно в пяти-шести километрах, сброшены в противотанковый ров и небрежно заброшены землей».
Массовое убийство, которые сами изверги в своих документах называли другими словами, например, эвтаназией, произошло в самом начале оккупации Кубани. Не было никакой суеты и спешки — умерщвляли неугодных фашисты с деловитой расчетливостью. Впрочем, с душевнобольными немцы не церемонились и у себя на родине, что уж говорить об оккупированной территории. На «эвтаназию» или «дезинфекцию» — такие благозвучные эвфемизмы придумали садисты для обозначения банального убийства — в Германию отправляли страдавших психическими заболеваниями с 1939 года. Называлась эта программа «Т-4», по ней отправляли на смерть детей и взрослых с различными диагнозами. Закончилось действие этой адской программы только в 1945 году, после победы Красной армии. Да и то не сразу — последней жертвой «Т-4» в Германии стал четырехлетний мальчик с умственной отсталостью, убитый 29 мая 1945-го.
Жуткая картина
Впрочем, когда немцы стояли на Кубани, до победного мая было еще больше двух лет, тысячи километров и миллионы жертв. В сентябре 1942-го фашисты умертвили большую часть пациентов Березанской психической колонии, но не всех — практичные бюргеры оставили 60 человек для того, чтобы закончить сельскохозяйственные работы.
Всего в тот день было увезено 330-340 человек. Позже я узнала, что все больные зверски умерщвлены газами в этой автомашине.
«Вывезены были тяжелобольные, а выздоравливающие продолжали работать, — вспоминала Зинаида Рванина. — Не помню в каком месяце, но уже было довольно-таки холодно, мы ходили в зимней одежде, я еще с одной женщиной собиралась ехать в поле за силосом. Запрягая быков у сарая, находящегося метрах в 30 от отделения с выздоравливающими, я видела, что к нему подошли две грузовых машины и вооруженные полицейские. Отделение было оцеплено полицией и началась посадка больных в машину. Я слышала крики больных и даже некоторые слова. Выздоравливающая по имени Маруся кричала: „Подождите, придут наши, они отомстят за нас!“ В этот момент ее ударил прикладом шеф по имени Ганс, лицо ее было окровавлено и Марусю силой усадили в машину. Большая часть больных не хотела садиться, сопротивлялась, но их тащили насильно. Слышала я душераздирающие крики, одна из выздоравливающих кричала „Дяденька, отпустите меня!“ Многие просили не увозить их, но на эти просьбы не обращали внимания. Собравшись, я уехала в поле, но посадка больных в машины продолжалась. По дороге в поле одна из них обогнала нас. В машине было тихо. Приехав к месту своего назначения, я спустилась в силосную яму, где рубила силос и слышала стрельбу очередями, как из пулемета. Я догадалась, что это расстреливали больных. Набрав силосу, я поехала в колонию. На пути меня обогнала подвода с пьяными полицейскими, которые пели украинские песни. На подводе находились лопаты, возвращалась она со стороны противотанкового рва. Проезжая мимо колонии, видела, как тащили труп раздетого больного — позже узнала, что он пытался бежать при посадке и его убили полицейские».
По словам Агафьи Белозеровой, многие из оставшихся больных пытались уклониться от расстрела, но скрыться удалось лишь одному мужчине, так как колонию охраняли вооруженные немцы. Свидетелем декабрьского убийства стала и медсестра Лидия Комаркова, она вспоминала, что обстановка в момент погрузки людей стояла невыносимо жуткая, и чтобы не видеть происходящего, женщина вызвалась найти убежавшего из отделения больного. Нашла, передала ему приказание немцев — его тоже усадили в машину и в итоге расстреляли.
«В результате немцами были уничтожены все больные независимо в каком состоянии они находились», — говорила медсестра.
К высшей мере
Убивали немцы здесь не только пациентов Березанской психколонии. Так в акте Березанского сельского совета депутатов трудящихся по результатам расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков говорится о том, что в душегубку попадали и другие. В октябре 1942-го, во время второго приезда душегубки в больницу, в ней уже находились пять человек. По словам свидетелей, немцы называли их «русскими комиссарами».
«13 января 1943 года, ночью, были взяты из квартиры сотрудники колонии: бухгалтер Острокопытова Н. К., работница кухни Кузнецова Н. Н., мастер сапожной мастерской, бывший больной Миссюра К. Я., вывезены грузовой автомашиной к противотанковому рву и без разбора расстреляны как евреи, — говорится в акте. — Жительница колонии Лилитко Анна Дмитриевна рассказала: «8 октября 1942 года теми же палачами были публично избиты до полусмерти бывший механик мехмастерской Караваев Л. М., бывший больной Пушинский Н. А., завскладом горючего материала Кочалов В. Ф.. После избиения Караваева и Пушинского связали веревкой по рукам, усадили на линейку и увезли в поле, где и казнили. Караваев во время экзекуции отвечал на все вопросы немцев: «Я умираю за Советскую Россию. За наш великий русский народ!» Последние слова он произносил уже лежа в могиле еле слышным голосом«...
В 1943 году во время знаменитого краснодарского процесса заслуженное наказание настигло Михаила Ластовину, помогавшего фашистам убивать больных психколонии.
По воспоминаниям председателя военного трибунала Северо-Кавказского фронта Николая Майорова, Ластовина, пожилой седовласый человек, в свое время поселился в Краснодаре, устроился в Березанскую лечебную колонию, а с приходом немецких войск стал их ревностным прислужником.
«В декабре 1942 года Ластовина участвовал вместе с гестаповцами в расстреле 60 больных граждан. Он служил у гитлеровцев палачом в буквальном смысле этого слова: выводил своих земляков-кубанцев по четыре-пять человек, ставил их в ряд лицом ко рву и расстреливал. Судом установлено, что при его участии было расстреляно около ста краснодарцев», — писал Майоров.
Трибунал приговорил палача к высшей мере — смертной казни через повешение. 18 июля 1943 года в 13 часов на центральной площади Краснодара приговор привели в исполнение.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
