В прошлом году Виталий и Екатерина Штыбины провели 24 дня в блогерской этнографической экспедиции по шапсугским аулам Туапсинского района и Большого Сочи. Итогом стали статьи, видеозарисовки о быте и традициях этноса и фотографии, которые Екатерина сделала во время поездки. Лучшие фото с авторским комментарием супруги показали в музее Фелицына.
Остатки Шапсугии
«Цель выставки - познакомить россиян поближе с этим самобытным народом, - рассказал Виталий Штыбин. - Черноморское побережье Краснодарского края в России воспринимают исключительно как место отдыха, мало кто знает, что здесь живет самобытный и очень гостеприимный народ с глубокой культурой. Еще одна важная задача - развеять стереотипы о кавказцах, в частности, адыгах».
Шапсуги - одно из крупнейших черкесских (также верное название - адыгских) племен. Сейчас в России они компактно проживают в Республике Адыгея - аулах Афипсип, Панахес, Псейтук и Хаштук. И на побережье - в аулах Тхагапш, Большой и Малый Кичмай, Большое и Малое Псеушхо, Калеж, Хаджико, Наджиго, Лыготх, Псебе и Агуй-Шапсуг.
По словам Виталия Штыбина, шапсуги, в XIX веке - одно из самых многочисленных племен адыгов, разделились на равнинных и прибрежных очень давно. Еще до окончания Кавказской войны в поисках свободных земель часть этого племени перебралась в предгорные равнины современного Краснодарского края. В равнинной части образовалась Большая Шапсугия, в прибрежной - Малая. Сильно ударила по субэтносу Кавказская война - с 1861 по 1864 год в Турцию перебрались до трехсот тысяч адыгов, среди которых шапсуги составляли подавляющую часть, наряду с соседними убыхами. Только небольшая группа согласилась на условия властей Российской империи и переселилась в долину реки Кубань, там, где сегодня расположилась Прикубанская часть Адыгеи.
Женское мастерство вышивки костюма и золотошвейное дело до сих пор считаются престижными у адыгов.
«На Черноморском побережье сейчас остались потомки тех, кто с окончанием Кавказской ушел в горы либо на Кубань, а потом со временем вернулись на побережье, - говорит Виталий Штыбин. - Сейчас, после всех исторических перипетий, в Большом Сочи и Туапсинском районе живет около десяти тысяч шапсугов».
Танцуй, пока молодая
На нескольких фотографиях, представленных на выставке, шапсуги в национальных костюмах: мужчина исполняет традиционный танец «Исламей», девочки встречают гостей, старейшина аула в парадной черкеске.
«Традиционный женский наряд шапсугов называется «адыгэ сае», - продолжает этнограф. - Его до сих пор используют, но сейчас, понятное дело, в большей степени во время праздников, традиционных мероприятий. На побережье такой костюм делают всего несколько швей, на нем обязательно присутствует золотая вышивка. Поэтому пошив занимает долгое время. Это наряд раньше могли позволить себе только обеспеченные люди, у простых крестьян он намного скромнее, хотя они его и вышивали. Женское мастерство вышивки костюма и золотошвейное дело до сих пор считаются престижными у адыгов. И, важный момент, надевали сае только до замужества. Пышная грудь в те времена считалась не очень красивой, поэтому использовали специальный корсет и нагрудную дощечку. Все это одеяние в первую брачную ночь снимал муж, и женщина больше его никогда не примеряла».
Похожая история, по словам Виталия Штыбина, у шапсугов и с танцами - танцевать могут только незамужние девушки.
«Танец - это своеобразный способ знакомства, поиска партнера», - говорит Виталий.
На одной из фотографий - старейшина в традиционной одежде: черкеска, пояс с кинжалом, серебряные газыри.
«В боевом костюме в газырях хранились подготовленные для ружья заряды: пуля, пыж, завернутый в тряпочку порох, - продолжает Виталий Штыбин. - И смесь перетертого в порошок копченого сыра и/или вяленого мяса - эту пищу легко приготовить в походных условиях, просто залив водой. До сих пор такую еду используют люди, которые идут в горы, в походы, пасут скот».
Когда в бою завернутые в ткань подготовленные ружейные патроны кончались, воины отрывали кусочки ткани от черкески, чтобы смастерить новый заряд.
«Поэтому в XIX веке офицеры Кавказской российской армии щеголяли на балах в рваных черкесках, - рассказывает Виталий. - Такая одежда показывала, что ее обладатель - настоящий боевой офицер, побывавший не в одной передряге».
Пища старейшин
Как и везде на Кавказе, важную роль в общественной жизни аулов играет институт старейшин. В прошлом году Виталий и Екатерина попали в Туапсинский район во время наводнения и видели, как почетные старики и мужчины организовывают помощь пострадавшим. Старейшины не только активно участвуют в общественной жизни, но и следят за традициями, собирают фольклор.
«Самое интересное, что те, кому за восемьдесят - а встречаются и 115-летние долгожители - выглядят бодрыми и подтянутыми, - продолжает Виталий. - Мы пытались разобраться, в чем же секрет, и нашли три причины. Во-первых, люди преклонного возраста стараются пить родниковую воду. Во-вторых, питаются тем, что дала природа - едят много фруктов, орехов, меда, каштаны. Кстати, именно шапсуги, на мой взгляд, наиболее гармонично сосуществуют с природой нашего края. И, самое главное, старожилы много ходят по пересеченной местности. Молодежь удивляется, как убеленные сединой бабушки и дедушки проходят по горам по 20 километров с 20-килограммовой сумкой в поисках каштанов».
По словам Виталия, за каштанами ходят старики, пережившие голодные военные и послевоенные годы. Каштаны для шапсугов то же самое, что лебеда в центральной России, - растение, спасавшее от голода в самые трудные времена.
Неожиданных гостей шапсуги до сих пор встречают лепешками на скорую руку - лакумами. Вместе с ними подают сыр - получается своеобразный хлеб-соль.
Вера предков
Ислам к шапсугам пришел поздно - только в середине XIX века, и сплелся с языческими и христианскими обрядами, бытовавшими в народе. По словам Виталия Штыбина, мечети в аулах побережья чаще посещают приезжие - работники строек из среднеазиатских стран, республик Северного Кавказа.
«Языческие обряды до сих пор проводят, хотя среди представителей старшего поколения есть и атеисты, - рассказывает этнограф. - Самый яркий из сохранившихся до сегодняшних дней обрядов - вызов дождя. Говорят, в середине прошлого века во время засухи русские колхозники на побережье просили шапсугов вызвать дождь. И даже те, кто относится ко всему этому скептически, признавали - обряд работает. Вообще, шапсуги ценят красоту природы».
Проводят обряды у священного дерева - таким считается любой крупное дерево, чаще дуб, в который попала молния. Это - своеобразная божественная отметина.
«Даже человек, погибший от удара молнии, считается святым, - продолжает Виталий. - В одном урочище так 160 лет назад погиб мальчик-пастушок, и в ауле до сих пор помнят его имя и проводят обряды возле его могилы. Первый год после гибели семью умершего от разряда кормили и поили односельчане».
Сегодня в упрощенном ритуале вызова дождя участвуют женщины и дети. Они наряжают чучело, похожее на то, что сжигают на Масленицу. Потом несут к реке и топят там. В аулах Большого Сочи свои правила - здесь набирают воду в озере Хуко и несут, ни разу не поставив сосуды на землю, до реки, чтобы вылить в нее.
Молодежь удивляется, как убеленные сединой бабушки и дедушки проходят по горам по 20 километров.
«Хуко с адыгского переводится как «дельфин» или «сын моря», - рассказывает Виталий Штыбин. - По легенде, озеро - это разлученный с отцом-морем сын, и когда во время обряда вода из озера попадает в море, то, считается, что отец посылает к нему свои слезы - дождь. Но если провести обряд неправильно, - начнется шторм. Такое мировоззрение у шапсугов возникает из-за особой образности языка - поэтому так сложно переводить многочисленные черкесские топонимы нашего края».
На этом интересные факты у Виталия Штыбина не закончились - больше часа рассказывал он о обычаях шапсугов, а потом еще долго отвечал на вопросы. К сожалению, вместить все газетная страница не может. Но на фотовыставку «Горы и люди» еще не поздно попасть - она продлится до 30 июня.
«Никто не считался с горцами». Почему не утихают споры о Кавказской войне? 
«Кавказская война до сих пор в головах». Краевед о том, чему учит история 
«Не искать, а находить». Живописец - о потерях человека из-за комфорта