Спустя более восьмидесяти лет после Великой Отечественной войны память о ней все еще живет, причем не только в архивах и монументах, но и в сердцах людей. В феврале 1945-го, когда Красная армия подходила к Берлину и победа уже была близка, школьники писали сочинение на тему «Жизнь в оккупированном Краснодаре». Какими запомнили дети страшные 186 дней с 9 августа 1942-го по 12 февраля — в цитатах из сочинений, сохранившихся в Государственном архиве Краснодарского края.
«Утром прошли танки...»
Эти рукописи — не литературные шедевры, не идеологические формулы, а живые, дрожащие от боли и надежды голоса детей и подростков, переживших полгода фашистской оккупации. В них нет вымысла и пафоса, только конкретные факты, даты, имена, запах дыма, ужас душегубок и леденящий сердце страх.
Все сочинения начинаются с одной даты: 9 августа 1942 года. В этот день грохот танков перекрыл шум улиц. В. Воробьев пишет: «Вслед за передовыми частями немецких войск в город вступили отборные и выхоленные гестаповцы. Они начали свое темное дело, и сразу почувствовался „новый порядок“. На улицах появились первые повешенные. На базарах и по домам устраивались массовые облавы. Захваченных молодых девушек и подростков немцы или убивали, или отправляли в Германию на непосильную работу. Многие из них умерли из-за голода и зверского обращения».
Т. Дуреева: «Ранним утром 9 августа по нашей улице прошли немецкие танки. Через несколько часов стали забирать мужчин, в том числе забрали и моего брата и угнали в концлагерь. Заставляли выполнять непосильную работу, морили голодом, и за целый день не давали воды. Он заболел и его бросили по дороге».
Л. Майстренко: «С утра была перестрелка, и я сидела в подвале... свистели пули».
Удивительно, как синхронна память: все они фиксируют момент вхождения врага как обрыв повседневности. Школа, двор, базар — привычное пространство детства — внезапно превращается в зону смерти. В. Казадоль описывает: «В воздухе стоял шум, трещали мотоциклы и громыхали подводы. С этого дня потянулись черные дни оккупации. Жителям с каждым днем становилось все хуже и хуже. Людям не давали хлеба. Русские должны были работать на немцев. Все в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет должны были явиться на биржу труда. Работать заставляли много и подолгу. С советскими людьми жестоко расправлялись».
Т. Лазарева: «Враг топтал наши улицы, по которым мы так недавно свободно и радостно ходили... Город весь был окутан темно-лиловым дымом, это наши советские граждане уничтожили все то, что нельзя было увести из города, чтобы ничего не досталось врагу».
Многие пытались эвакуироваться — и не смогли. У Дуреевой не хватило места в машине; у Киселевой была больна мама, у Ж. Кузнецовой остались только она, мама и сестра — отец и братья ушли на фронт.
«Машина смерти ходит по базару»
Голод — одно из основных воспоминаний детей о жизни в захваченном фашистами Краснодаре. Киселева: «Жить тогда было нечем, и мы продали все вещи». Кузнецова: «Меняли последние тряпки на кусок хлеба». Лазарева: «Мы за шесть месяцев даже отвыкли от вкуса настоящей пищи... употребляли только бурак и воду». Дуреева и Казадоль вспоминают походы в станицы, чтобы выменять щепотку зерна.
«Все запасы, которые были у нас, за короткое время истекли. Мне с сестрой приходилось ходить по 50–60 км в станицы с целью достать себе продукты. Однажды был такой случай, что мы шли со станицы с продуктами, нас встретили на окраине города немецкие патрули и отобрали продукты», — вспоминала семиклассница Дуреева.
Но страшнее голода — террор, который запомнили все без исключения ребята. И чем ближе Красная армия подходила к Краснодару, тем более он ужесточался.
«Начался январь, пятый месяц оккупации города. В это время войска в районах Моздок, Нальчик, Владикавказ опрокинули оборону немцев и перешли в наступление. В городе стали ходить слухи об отступлении немцев. Фашистские душегубки все чаще и чаще стали показываться в самом центре города. Все нагляднее и нагляднее становилась картина истребления советских людей. На улицах в одиночных случаях можно было видеть повешенных. Все меньше и меньше стали появляться люди на улицах, каждый предпочитал сидеть дома, лишь бы не видеть таких ужасных картин. Немцы забирали мужчин на работы. За городом стали расстреливать советских людей. Гитлеровцы спешили, они старались везде навредить, везде побольше наделать вреда людям и городу. Они начали жечь здания. Без предупреждения зажигали жилые дома. Им не хватало дня для их злодеяний...», — писал в сочинении Казадоль из 7 «Б» 39 школы.
За городом стали расстреливать советских людей. Гитлеровцы спешили, они старались везде навредить, везде побольше наделать вреда людям и городу. Они начали жечь здания. Без предупреждения зажигали жилые дома. Им не хватало дня для их злодеяний.
«Каждое утро машина-душегубка подъезжала на базар, и немцы забирали всех: женщин с детьми и стариков. Люди в ней умирали, их отвозили в особые рвы, которые рылись пленными. Немцы крайне издевались. На базаре взяли мою соседку с ребенком. Мы долго не знали, где она. После узнали, что она попала в душегубку», — вспоминала Киселева.
«Ужас охватывал меня при виде этой черной машины, которая увозила людей на смерть», — писала Шкиль.
Дети видели смерть везде — повешенных на улицах, задушенных газом. И вспоминали об этом ужасе, оплакивая погибших родственников и знакомых.
День радости
Сочинение дети писали в феврале 1945-го, до окончательной победы Красной армии оставались еще три месяца. И самым радостным моментом во всех школьных работах стало 12 февраля — дата, когда краевой центр освободили от фашистов.
«Напуганные и одичавшие люди ждали радостного дня, дня освобождения, ибо они твердо верили в то, что Красная армия вернется. И этот день настал. Это было 12 февраля 1943 года. Стояло морозное утро, солнце приветливо освещало радостные лица советских бойцов и жителей города. Радостям не было конца. Толпы ребятишек, смеясь и подпрыгивая, бегали за красноармейцами. Праздник был неописуем!» — вспоминал Воробьев.
«12 февраля 1943 года в город зашла наша любимая, непобедимая Красная армия. Я плакала от радости, когда увидела наших бойцов. Смерть немецким оккупантам!» — писала Дуреева.
По воспоминаниям школьников, в тот день все, кто мог, высыпали на улицу, чтобы встречать освободителей. Люди плакали от радости, угощали бойцов чем могли. Некоторые узнавали в бойцах своих родственников. Ребята не просто верили, а знали, что скоро наступит еще более счастливый день — Красная армия окончательно разгромит фашистских захватчиков.
«... мы были освобождены от немецких бандитов. Но и после освобождения нашего города нам немало пришлось пережить. Брат мой погиб от немецкой руки. Героем Советского Союза. Но мои братья дали себе клятву во что бы то не стало отплатить немецким буржуям. 8 октября умер мой отец, и также это я переживаю с трудом», — писала семиклассница Кузнецова.
Одной из главных примет освобождения города ребята называли возможность учиться.
«Я много раз проходила мимо школы, и у меня появлялись на глазах слезы. Но вспоминая о нашей родной, непобедимой Красной армии, что она нас освободит, мне становилось радостней и веселей. Эти муки 581 продолжались полгода... Красная армия освободила от зверских захватчиков наш любимый город — столицу Кубани — Краснодар. Вновь потекла жизнь по-прежнему. Вновь мы можем учиться», — писала Киселева.
«В городе началась новая жизнь. Все с радостью принялись за восстановление своего разрушенного города. Мне очень хотелось учиться, но учиться при немцах было невозможно, так как я была в плену у врага. Когда Красная армия освободила наш город, двери школы снова открылись. И я снова учусь», — Майстренко.
Вот они, живые свидетельства о страшных тех временах, забывать о которых никак нельзя.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
