Невероятное количество статей посвящено знаменитому и старейшему журналисту края Ивану Лотышеву. Его знают все, им гордится Кубань. А ведь все в жизни мэтра могло сложиться по-другому. Мечта юности стать драматургом воплотилась, он сам написал сценарий своей жизни. И не только своей, сквозь призму его души увидели свет больше ста авторов. Почему души? Потому что все, что делает Иван Павлович, он делал с душой, пропускал через сердце. Мне посчастливилось несколько лет назад пообщаться с ним.
Как стать долгожителем?
… Встретив Ивана Павловича, захотелось вдруг взять его за руку. Не каждый день прикасаешься к легенде, к тому же он настоящий джентльмен: галантный и обходительный. В этом году ему стукнуло 93 года, но бодрости журналиста можно позавидовать. Недаром он написал когда-то книгу «Как стать долгожителем». Удивляюсь: откуда столько энергии, в чем секрет?
- Чтобы эту книгу написать, мне пришлось связываться с долгожителями со всей страны. И знаете, среди них нет ни одного лодыря! Все безостановочно работают, кто физически трудится, кто – умственно. На основе бесед со старожилами, врачами и специалистами разных областей, я и написал, что делать, чтобы прожить до ста лет. Основа всему – движение. Утром, в обед и вечером нужно проходить по три километра. Вот я так уже много лет делаю. Как только организм перестает двигаться – он отмирает, нельзя этого допустить. Я всю жизнь работал без выходных. А еще важно поставить для себя цель. У меня цель – до ста лет прожить! Еще один немаловажный фактор долголетия – вежливость.
Пророчество сбывается
Когда маленький Ваня шел в первый класс, его первая учительница предрекла большое будущее: «Полюби книгу, и она сделает тебя известным!». С этими словами она подарила маленькому Ивану Лотышеву букварь.
Когда Ивану исполнилось 15 лет, его семья переехала на Кубань из Воронежской области. Отец семейства в то время занимался коммерцией и часто приезжал на Кубань. Закупал на юге виноград, фрукты, и перепродавал. За время работы семья обрела много друзей, которые и уговорили Лотышевых на переезд. В 1936 году они поселились в станице Казанской, что находится в пяти километрах от Кропоткина. В станичной школе Иван сразу отличился.
- Я тогда увлекался абсолютно всем. Особенно спортом, на турнике солнце крутил, а 60-метровку пробегал за шесть секунд. Руководил одновременно драмкружком, хорошо декламировал стихи (отличная была дикция), любил Пушкина, Лермонтова и Маяковского. Занимался рисованием. Но самым ярым увлечением стала для меня кино. Ни одной кинопремьеры не пропустил, все фильмы просматривал по несколько раз. А еще я писал стихи, корявые такие, нескладные. В то время мне безумно нравился советский поэт Лебедев-Кумач. Ему-то я и осмелился послать свое стихотворение. Каково было мое изумление, когда пришел от поэта ответ. Разгромил, конечно, мое творчество по полной программе… Зато в школе после этого я приобрел огромную популярность – ведь сам Лебедев-Кумач завязал со мной, восьмиклассником, переписку.
С тех пор Иван Лотышев стал героем в школе. Начал писать в школьную газету, а через короткое время его избрали редактором. Чтобы заниматься в группе юнкоров Ваня из своей станицы ходил в Кропоткин пешком. В Кропоткинской районной газете «За коммуну» опубликовали его первую рецензию.
- Как-то мы с редакцией пошли на премьеру «Цирка» с Любовью Орловой в главной роли, моим заданием было написать небольшую рецензию на фильм. Я написал пятнадцать строчек восхищения знаменитой актрисой. После этого в школе заработал еще больший авторитет. В девятом классе меня параллельно увлекала и журналистика и драматургия. Склонялся все же к кино, решил стать кинодраматургом.
Видимо, все в жизни Ивана Павловича происходило не случайно. После окончания школы он планировал поступать во ВГИК, мечтал писать сценарии. Для вступительных экзаменов необходимо было отправить сценарий, и он вдруг вспомнил о той самой, прочтенной когда-то за ночь, книге «Как закалялась сталь». По ней написал свой сценарий, который, конечно комиссия приняла на ура. А во время вступительного экзамена Иван вытянул билет с творчеством Маяковского, его любимого поэта. Совпадение ли? Ответил Ваня, конечно, без подготовки, за что получил «сверхотлично».
А немцев шапками забросаем
- После окончания 10 класса я получил сразу две «повестки». Первая – приглашение во ВГИК, вторая – в армию. Военком не пустил меня учиться, сказал ты сначала отслужи, а потом что хочешь делай. Пока проходил в военкомате комиссию (а признали меня нестроевым по зрению), опоздал на учебу – не поступил. Ни сценаристом не взяли, ни солдатом. Потому пошел в школу старшим пионервожатым. Я развернул такую работу, печалиться не приходилось никому. Все вокруг закрутилось, завертелось…
1941 год, 22 июня. Мы сдавали нормативы на значок «Будь готов к труду и обороне» – переплывали реку Кубань на время. Это было воскресенье, по возвращению в школу встретили директора у входа. Он был расстроен и растерян. «Ребята, - говорит, - война! Германия на нас напала». Ну, мы молодые, дерзкие, думаем, «Та ну, мы тех немцев в раз выставим! Шапками забросаем». Но в понедельник ситуация изменилась, в школе почти не занимались, суматоха была страшная. И во вторник вдруг началась другая жизнь… Всех мужчин призвали на фронт. Меня оставили – пока не дорос.
Стали готовиться, перешли на военное положение. По приказу вечером не зажигали огни, окна заклеивали, чтобы при бомбежке не выпадали. Чуть позже выкопали около домов окопы. В школе я остался за всех, замещал учителей, занимался с детьми до 15 ноября. Повестка пришла одновременно и мне, и отцу. Провожали нас до самого конца станицы всей школой. В этот день был жуткий мороз, снег. Отца определили в пехоту, а меня как молодого без комиссии (стал вдруг пригодным) определили в Орджиникиздзенское военное пехотное училище. Так как я был подслеповатым, взяли связистом-радистом.
Изучал азбуку Морзе, радиоаппаратуру, пользование винтовкой, пулеметом, противогазом и многое другое. Добрую службу сыграла военная подготовка, очень она пригодилась потом на войне в реальных условиях. Постоянные ночные тревоги, ранние подъемы и закалка. Учились около четырех месяцев, в марте призвали на фронт коммунистов и комсомольцев. Я отозвался, пошел добровольно.
В мае сорок второго, Иван Павлович оказался на фронте. Служил связистом при штабе курсантской бригады № 103 в Темрюке. Положение серьезное, немец подходил уже к Ростову. Бригада молодых ребят заняла оборону Таманского полуострова – всего четыре полка. В июне немцы высадились в Керченском проливе, к тому моменту Керчь уже была захвачена. Бригада приняла первый бой. Фактически солдаты еще дети, не знали оружия, многие погибли. Оставшиеся постепенно отступали к Новороссийску…
- Работая при штабе, начал писать понемногу заметки. Командир отсылал их в разные редакции. Во время войны газеты были единственным источником информации. Писал по ночам, так сказать в свободное время, которого почти не было.
Однажды мы подходили к Волчьим воротам недалеко от Новороссийска. В лесу штаб остановился. А мы все молодые, энергии через край, любопытные. Бродили с товарищем по лесу, нашли два улья, решили мед собрать. Первый улей освободили без особых происшествий, а из второго налетели на нас пчелы. В штаб побрели с медом и опухшими до неузнаваемости лицами. Со слезами начали смеяться, веселились все. Как назло в этот день должен был фотограф приехать, чтобы сделать фотографии на партийные билеты. Приехал, посмотрел на нас - красавцев, рассмеялся, рукой махнул и уехал. Ребячество – куда нам воевать.
За время нашего разговора на глазах Ивана Павловича впервые появились слезы. Он как будто снова переживал то утро:
- Немцы тогда заняли уже все побережье. Мы отступали по ночам, разведка донесла, что за Волчьими воротами на шоссе стоит немецкий танк. Танк мы уничтожили, к тому моменту стало рассветать. По небу кружили немецкие самолеты. Наш командир приказал построиться на манер немецкой шеренги и идти напролом. Нужно было двигаться дальше, вперед. Мы построились и идем, самолет над нами низко-низко. Советскую форму на нас, конечно, разглядели. И тут началось… Нас атаковали, стали бомбить с самолета, мы в рассыпную. Приехали немцы на машинах, стреляли.
Мой напарник бежал совсем рядом. Пулеметная очередь ему угодила прямо в грудь. Он повернулся ко мне… никогда не забуду этот последний испуг в его глазах. И последний выдох: «Ванюша, спаси». Упал. У меня потемнело в глазах. Я не смог ему помочь. Так и остался он на поляне под Волчьими воротами.
Сбор курсантов назначили на цементном заводе «Октябрь». К вечеру возвратились немногие. Занимали оборону, по ночам проходили уличные бои с фашистами: кто кого перехитрит. В основном действовали снайперы. Иногда несколько смельчаков пробирались я через границу между лагерями, и забрасывали гранатами врага… так прошло три месяца. После бригаду сняли с обороны на переформировку, пополнение.
- Меня к тому времени в Новороссийске уже знали как военного корреспондента. Я попал в 62 зенитный полк военно-морской базы. Находился он в Геленджике на Тонком мысе. Мы охраняли подступы к Геленджику и Новороссийску. Зенитчики, я о них писал, обнаруживали противника за 50 км от Геленджика, сбивали фашистов. Я тогда много писал для газет о малоземельцах. Получал письма с заданиями от редакции. Тогда мы познакомились с редактором газеты «На страже», работа упростилась. Только публиковали меня под фамилией Латышев. Ну, меня не огорчало, какая разница?
Что спасало во время войны – так это то, что среди нас всегда находились певцы, гитаристы и юмористы. Это было своеобразной разрядкой, только песни, стихи и самодеятельность помогали выжить в жуткий голод, во время антисанитарии. Душевная боль уходила, когда рука солдата касалась натянутой струны и звучала мелодия. Мы даже танцевали иногда. Между боями пели, я читал стихи Маяковского. Стихотворение «Жди меня» мы все знали наизусть. Каждый повторял про себя строки:
Жди меня, и я вернусь, только, очень жди.
Жди, когда наводят грусть желтые дожди…
К слову, Иван даже здесь умудрился найти библиотеку. Носил книги солдатам, читали все вместе. 16 сентября 44 года Новороссийск освободили. Незадолго до этого штаб переехал на Малую землю. Вся бухта была заминирована, нужно было расчищать, наводить порядок.
- В пустых домах немцы оставляли русских, привязанных. А входы в дома минировали. Было и такое, что наши солдаты шли на крик, помочь хотели, и подрывались на тех минах. Мы оказывали помощь пострадавшим. Ночью немцы, чтобы ограничить передвижение в темноте, бросали «савы». Так мы называли светящиеся авиабомбы. Огоньки на миниатюрных парашютах освещали небо, будто днем. После освобождения мы самовольно собирали эти парашютики, так как они были шелковые, красивые, потом из них делали носовые платки. И один мой товарищ на такой «саве» подорвался, лишился ноги. Ребячество конечно, но мы были молоды.
Долгий путь к цели
После войны Ивана пригласили учиться в Московский военный университет иностранных языков. Его зачислили на факультет финского и шведского языков. Готовили там разведчиков и военных переводчиков. Два года Иван усердно учит трудные языки.
- Но мы-то ладно. Мне японцев с китайцами жалко – уж очень они мучились, изучая языки, зубрили ночами напролет.
Во время учебы проходил морскую практику в Архангельске, там студенты разминировали уже море. В 46 году государству срочно требовались кадры в сельское хозяйство и промышленность. У Ивана появилась реальная возможность отказаться от судьбы военного. После демобилизации Иван Павлович вернулся в Краснодарский край.
- С 47 года я начал готовиться в институт, много времени провел в Пушкинской библиотеке, хотел поступить в МГУ. По пути на собеседование у меня украли документы, паспорт, да всё, что было. Но самое ценное в то время – хлебные карточки, жаль их. В приемной комиссии, конечно, отказали, рекомендовали поступать на следующий год. Я даже расплакался.
Зато взяли меня в Краснодарский университет на редакционно-издательский факультет. Год проучился очно, потом в связи с тяжелым материальным положением перевелся на заочное обучение. С 61 года работал в краснодарском книжном издательстве сначала редактором художественной литературы. Но не очень-то мне по душе пришлось художественное редактирование. Не нашел общего языка с молодыми и задиристыми всезнающими писателями. Потому возглавил отдел краеведческой, научно-популярной и учебной литературы. Там я провел двадцать лет. Чтобы стать хорошим редактором, я стал по выходным, вечерам и даже по ночам изучать краеведческую и историческую литературу.
…1965 год. Книг, посвященных географии Краснодарского края нет, первую краеведческую книгу пишет Иван Лотышев. На создание «Географии Краснодарского края» уходит ровно год. После уникальную книгу переиздадут шесть раз тиражом в 50-75-100 тысяч экземпляров. Второй учебник «Наш край» - выйдет позже для учеников младших классов, он будет переиздана пять раз такими же тиражами.
- Я выпускал целые серии книг о городах и станицах края, путеводители. От Ейска до Батуми прошел пешком, изучая, записывая, прощупывая. Создал историко-географическую характеристику каждого района Кубани.
Больше пятидесяти лет Иван Павлович состоял в Русском географическом обществе. Именно он - инициатор создания краеведческой секции.
В 1971 году Иван Лотышев стал секретарем Кубанского отделения Союза журналистов России. Из редакторской тишины он вдруг окунулся в водоворот событий - шумный и быстрый. Бесконечные семинары, конференции, встречи и командировки не прекращались. Все это время Краснодарская журналистская организация считалась лучшей в СССР.
Квартира Лотышева больше напоминает музей. Вдоль стен стеллажи с эксклюзивными книгами. В коллекции журналиста больше двух тысяч книг-малюток. Есть в его коллекции даже рисовое зерно, на котором выгравирован профиль Пушкина и его стихотворение. Рассмотреть гравировку можно только при помощи специального увеличительного стекла. Есть и книга на пяти языках, в ней собраны цитаты великих литераторов. И величина ее, не поверите – всего шесть на девять миллиметров! Когда-то эту уникальную книжицу коллекционер обменял на 19 миниатюрных томов Достоевского. Как появилось такое хобби?
- Я привез его из Будапешта. Там, изучая опыт работы журналистской организации Венгрии, наткнулся на свою первую малютку. Все деньги, что имел при себе, я потратил на руководство по коллекционированию. С каждой книгой связана своя история. Чего только не приходилось сделать ради очередной малютки. И на Воронежском вокзале ночевал, и в разные уголки страны срочно летел, да разное бывало. Так и появилась необычная библиотека.
Это далеко не все воспоминания, которыми делился Иван Павлович. Несмотря на плотный график, он всегда находил минутку, чтобы поделиться опытом, дать ценный совет начинающим журналистам.
- Современная газета стала карманной рекламной брошюрой! Сегодня процветает телефонная журналистика, в редакциях нет собкоров. Нет критики и самокритики, нет объективности, нет газетных жанров. Раньше газеты были острым оружием, мы, журналисты, даже секретарей критиковали. Печать сыграла большую роль в мое время, она воспитывала. Во время войны и вовсе спасала, поддерживала. Ушла тема патриотического и морального воспитания. Сейчас одна реклама. Но не все так плохо, я знаком со многими действующими журналистами, у которых есть, чему поучиться. Рекомендую начинающим журналистам знать и защищать русский язык и быть принципиальными во всех отношениях. Пропускать корреспонденцию через собственное сердце. Не пересказывать, а рассуждать – выносить свое мнение.
При разговоре с Иваном Павловичем о времени забываешь. Столько нужно бы узнать, обсудить. К любому общественному процессу у мэтра острый и веский комментарий. Кстати, о времени: напоследок я спросила, в какой год он бы хотел перенестись, если бы посчастливилось вдруг прокатиться на одноразовой машине времени.
- Вернулся бы в советское время. Тогда, конечно, были перегибы и серьезные… встречались подхалимы, которые хотели выслужиться. Но справедливости, как ни крути, было больше.
Старейший журналист Кубани Иван Лотышев скончался на 97 году жизни 
Миссия Воина Света. Кубань простилась с Виктором Чумаченко 
История Марины Попович. Иностранные журналисты называли ее «Мадам МИГ» 
В Москве скончался российский космонавт, уроженец Кубани Виктор Горбатко