10 октября 1942 года Евгений и Геннадий (Гений) Игнатовы на железной дороге в окрестностях кубанского поселка Афипского ценою собственных жизней пустили под откос эшелон с сотнями фашистов. Сейчас имя братьев носит тихая улица в центре Краснодара, а в 30 километрах, на месте их смерти, стоит памятный знак. Как братья попали в партизаны и совершали подвиги — в воспоминаниях отца.
В отряде Бати
В партизанском отряде Бати, Петра Ивановича Игнатова, сражался не только он сам, но и вся семья — сыновья Евгений и Геннадий, жена Елена Ивановна. Среднего сына, Валентина, считали погибшим при обороне Крыма в июле 1942-го, но он выжил и бил фашистов дальше в составе десантной диверсионной группы ГРУ. Перед Великой Отечественной Петр Игнатов, недавно назначенный директором Краснодарского химико-технологического института жировой промышленности, о партизанстве и не помышлял. Хотя за спиной его Гражданская война, ранее — большевистское подполье. Но 22 июня 1941 года изменилась жизнь всей страны.
«Прохожу в свой кабинет. Начинается обычный рабочий день. Говорю со своими сотрудниками о новом расписании занятий, о будущей студенческой практике, о проекте нового завода «Главмаргарина». Еще недавно это казалось мне живым, интересным, а сейчас — с какой радостью я стал бы в очередь со своими студентами к столу отборочной комиссии и сказал бы: «Я старик. Но что из того? Разве я не могу воевать?» — вспоминал Петр Игнатов в книге «Братья-герои».
Гене разведка дается легко: к этому оборванному, чумазому пастушонку обычно не пристают фашистские патрули, на хуторах его приветливо встречают сердобольные женщины, и всюду находятся у него друзья среди ребятишек.
Немцы подходили все ближе к Кубани, мысли о партизанском отряде стали оформляться в реальные дела. Однажды вечером Евгений Игнатов пришел поздно домой и сказал отцу: «Позволь без предисловий. У нас на комбинате сколачивается партизанский отряд... Тебя просят быть командиром — у тебя большой опыт и боевой, и подпольной работы. Я уже говорил с секретарем горкома, он согласен. Ну, папа, решай...»
Думал отец недолго. На следующий день о решении рассказывают младшему сыну, Геннадию. Отец ставит условие длят вступления в отряд — поступить в автошколу и получить права, совершенствовать немецкий по два часа в день, чтоб свободно говорить на нем, перейти в десятый класс. И, конечно, держать рот на замке, не рассказывать о партизанах никому, даже самым близким друзья.
Партизаны в деле
Еще в Краснодаре собирается отряд из шестидесяти человек. Партизаны, в основном инженеры, директора, экономисты, научные работники, учатся не только стрелять, бросать гранаты, закладывать взрывчатку, но и распознавать по звукам лесных обитателей, находить кабаньи тропы, следы других животных.
В июле 1942-го Красная армия оставила Ростов и Новочеркасск. Фашисты рвались на Кубань, к перевалам Кавказа. Настало время для партизан уходить в лес, причем в Краснодаре никто не знает, куда отправляется группа Игнатова. В горах, в неприступном ущелье, партизаны обустраивают лагерь. И здесь же, на глухой поляне, произносят слова клятвы и начинают действовать. Отряд разведывает боевые позиции фашистов, передает данные Красной армии, взрывает мосты. Партизаны сами уничтожают врага.
«Мои сыновья заключили между собой договор: Евгений обязуется брать Геню в самые опасные, самые рискованные операции. Но Гене этого мало. Сплошь и рядом на собственный страх и риск он действует один, без брата. Его постоянный спутник — закадычный друг и ровесник Павлик Худоерко. Иногда они берут с собой таких же „малышей“ из соседних партизанских отрядов. Геня любит разведку. Частенько уходит он с ребятами в станицы, занятые немцами, сует нос в самое пекло, не раз попадает в сложные переделки, но всегда выходит из них удачно и приносит в лагерь ценные сведения. Гене разведка дается легко: к этому оборванному, чумазому пастушонку обычно не пристают фашистские патрули, на хуторах его приветливо встречают сердобольные женщины, и всюду находятся у него друзья среди ребятишек», — писал Петр Игнатов.
Однажды Геннадий с братом разгромили вражеский дзот и угнали у немцев бронемашину.
«Братья... подбегают к танкетке, и, порядком повозившись, открывают наконец колпаки. Каждый вытаскивает „своего“. Водителю пуля угодила в переносицу. Геня ныряет в люк. На месте водителя он чувствует себя, как дома. Здесь все точь-в-точь так, как сказано в справочнике из отцовской библиотеки, и как он видел на танкодроме в Краснодаре. Геня пробует мотор, рычаги — все в порядке... Евгений решается: оттаскивает мертвых немцев в кусты, залезает в люк, проверяет пулемет, и танкетка, с трудом выбравшись на дорогу, полным ходом идет в станицу, занятую немцами, благополучно минует заставу и останавливается у крыльца штаба. Геня дает продолжительный гудок. Из дверей выскакивают немецкие офицеры. Геня медлит несколько секунд — пусть побольше соберется фрицев!.. С минуту длится избиение немцев у крыльца их штаба: танкетка давит своими гусеницами растерявшихся фашистов, бьет, не умолкая, пулемет Евгения...» — описывал те события Батя.
Герои с «волчьим фугасом»
Но даже угон танкетки и разгром колонны немцев — мелочи для Евгения. Он придумал новую железнодорожную мину, «волчий фугас» — соединение тола и противотанковых гранат. Взрывается она от нагрузки, минер не нужен — легкая автодрезина немцев спокойно проезжает над зарядом, а тяжелый поезд заставляет механизм сработать.
«Впрочем, пока все это только теория: нигде, никогда и никто еще не рвал так железнодорожные поезда. И поэтому Евгений придирчиво проверяет каждый расчет: малейшая ошибка может погубить всю операцию. А речь идет о первой на Кубани минной железнодорожной диверсии», — вспоминал Петр Игнатов.
Разведка донесла — на станцию Георгие-Афипская немцы пригнали массу техники и скоро отправят ее в Новороссийск, где идут горячие бои. Партизаны получили разрешение на операцию, 14 человек уходят на задание. Вышли без Геннадия, но он догнал по дороге. Бойцы закладывают заряд под рельсы — остается только выдернуть последнюю шпильку у предохранителя, но это должен сделать последний минер, когда остальные уйдут. Вот только рядом с поездом немцы пустили броневики.
«Что делать? Уходить в горы? Но в «волчьем фугасе» на железнодорожном полотне еще не снята шпилька у предохранителя. Шоссе свободно. Немцы вырвутся на него. Они зажмут нас в клещи... Мимо меня стрелой проносятся сыновья. Заряжая на бегу последние две мины, они спешат к шоссе. В последнюю минуту минируют обе колеи и выскакивают к полотну железной дороги. Паровоз уже рядом. Вырывается пламя из поддувала. Гремят буфера. Ребята бросаются к поезду... Разве можно в этой кромешной тьме найти крошечную шпильку предохранителя? Нет, они задумали другое: у них в руках противотанковые гранаты. Они бросят их, и от детонации взорвется «волчий фугас». Я бегу за детьми. Но поздно... Одна за другой рвутся две гранаты. И тотчас же со страшным, оглушительным грохотом взрывается «волчий фугас». Я вижу, как лопается котел паровоза, как паровозные скаты взлетают выше тополей, как, падая под уклон, вагоны лезут друг на друга, разбиваются в щепы, погребая под собой немцев.
Новый взрыв. Это летит на воздух броневик на шоссе. За ним, ярко вспыхнув фарами, рвется второй. Взрывы сл be5 едуют один за другим. Мины на шоссе корежат машины, разбрасывают искалеченные трупы немецких автоматчиков. На линии железной дороги пылает взорванный поезд. Я бросаюсь к железной дороге, ищу своих сыновей. Они должны быть где-то здесь, рядом. Бегу вдоль полотна. Под ногами обломки вагонов, искореженные взрывом рельсы, трупы немцев. Впереди, залитые отблесками горящего поезда, вырастают фигуры Янукевича и Кириченко. Они расступаются: на земле под обломками взорванного паровоза лежит Евгений. Несколько мгновений я молча стою над сыном... Евгений мертв...
Друзья поднимают его и уносят...
«Батенька, идем!» — торопит меня Кириченко.
Но я не могу уйти, я должен найти Геню. Он жив, непременно жив. Он не мог погибнуть!
...Я нахожу Геню чуть поодаль, в кустах. Он лежит навзничь, залитый кровью.
Бережно поднимаю еще не остывшее тело. Теплая кровь стекает по моим рукам. Я несу Геню через минированное шоссе. И все никак не могу поверить, что он мертв. Он просто спит, мой Геннадий...«, — так описывал Батя героическую смерть сыновей.
По подсчетам партизанских разведчиков, после диверсии вывезли не меньше пятисот трупов. Это без раненых. 13 марта 1943 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил братьям Игнатовым звания Героев Советского Союза посмертно «за отвагу и геройство, проявленные в партизанской борьбе в тылу против немецко-фашистских захватчиков».
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
