«На вертолете можно и похулиганить». Летчик о романтике и рисках профессии

За плечами Геннадия Иванухи - 12 тысяч 800 часов налета и 24 года стажа в Краснодарском объединенном авиаотряде. Организации такой уже нет, но, как известно, бывших летчиков не бывает. 

Чудо-остров

За два десятка лет краснодарец облетел весь Советский Союз. Киев, Одесса, Симферополь, Калининград, Саратов, Набережные Челны, Казань - города он видел из кабины Ан-24. Звезды менялись на облака, горные вершины на морскую гладь, рассветы на закаты.

Каждый его день был распределен по минутам - согласно расписанию. Но насколько бы точной авиация не была, есть в ней место приключениям. Иначе не назовешь командировку на семь месяцев на Мадагаскар.

«Наш экипаж «возил» президента Дидье Рацирака, - вспоминает летчик. - В России французская делегация покупала ему самолет. Наши механики модернизировали для него салон Ан-26. Обычно на судне стоят простые откидные скамейки, но для главы государства установили кресла с Ан-24, посередине - небольшой лаковый стол, два кресла с Ил-76, и даже ковер постелили. Мне предложили командировку на остров на два-три месяца, но пришлось задержаться на семь. Климат прелестный, прямо как в песенке про «Чунга-Чанга». Работы было немного, президент не так уж часто пользовался самолетом. За все время на острове налетал 150 часов. Но пришлось приспосабливаться, на родине устроено было все иначе. Мы привыкли, у диспетчеров были локаторы, они помогали вести самолет в сложных условиях, давали сигналы экипажу. На Мадагаскаре нам только прогноз погоды вручали. Сказали как-то руководству, что борт нужно обеспечить плавсредствами. Так они нам дали лодки наподобие каноэ. До сих пор смеюсь, когда вспоминаю об этом. В Индийском океане среди кишащих акул далеко бы мы на таких не уплыли. Масса приятных воспоминаний осталась с тех пор. С ребятами устраивали вечера под гитару, ныряли в океан, пришлось как-то даже кокосы сажать.Много привёз оттуда сувениров. Дома выделил уголок для всех привезённых трофеев. Настольная игра, часы,
барабан, скатерть и чемодан ракушек». 

Потом была командировка в Конго в город Браззавиль.

«На экваторе климат не такой комфортный. Днем стабильно +33°C. Стоя крутишься, а тени от тебя нет. Остров маленький, вулканического происхождения, много привез оттуда сувениров из черной лавы. Дома выделил уголок для всех привезенных трофеев. Настольная игра, часы, барабан, скатерть и чемодан ракушек. В Конго свободного времени было не так много. Потом попал на остров Реюньон. Однажды возили футбольную команду на турнир. Тренер так расстроился из-за поражения своих подопечных, что у него случился сердечный приступ. Долго решали, как нам его обратно доставлять. Перевозили в итоге другим транспортом».

С Мадагаскара на Крайний Север

Решение связать жизнь с небом Геннадий Анатольевич принял еще в школе. Но сначала пришлось работать с техникой на земле, а уже после переподготовки стал обслуживать самолет в полете. Двадцать четыре года Ивануха следил за показаниями приборов, отвечал за то, чтобы работали все тумблеры и кнопки. Не случайно бортмеханика называют хозяином самолета.

А начиналась его карьера в Якутии. На Крайний Север попал по распределению.

«Самая низкая температура, которую я там застал, это 62°C мороза. Обычно в декабре и января было минус 50-54°C. На улицу выходишь, выпускаешь пар изо рта, аж шелест слышно. В феврале уже теплеет, расстегиваешь куртку, на затылок спускаешь шапку. Полеты совершали до -55°C. Где сложнее работать? Конечно, в горной местности летать труднее, там часто меняются воздушные потоки. Над морем не так страшно, ведь береговая линия недалеко, а вот над океаном опаснее. Ну и если облачность, хватает хлопот. Кстати, в Краснодаре пока не было водохранилища, почти 90% дней в году были ясными, самолеты садились спокойно».

Работал Геннадий Анатольевич и на вертолетах. Признается, что малая авиация ему больше по душе: «Увидел что-то интересное, повернул вправо, влево, вверх и вниз, приблизился, рассмотрел. Летели как-то с командиром под Белореченском, впереди дрофа, и мы за ней. На вертолете можно даже похулиганить, полный контакт с машиной. На Ан-2 уже совсем другие ощущения полета, картинка меняется быстро. Что уж говорить об аэробусах, движущихся на высоте в 10 тысяч метров, где ничего не видно. Но в любом случае небо завораживает. Так и хочется выскочить из кабины и попрыгать по облакам».

Правила написаны кровью

Геннадий Анатольевич не перестает благодарить судьбу, что связала его с авиацией. Любит эту профессию и интересуется всем, что с ней связано. В свободное время не прочь посмотреть фильмы про авиацию: художественные и документальные.

«В «Экипаже», правда, многое преувеличено, особенно в новой версии фильма, но за душу берет, - говорит он. - Нравится мне «В бой идут одни старики», диалоги уже наизусть знаю. Если вернуть время вспять, все равно бы выбрал эту профессию. Да, сейчас немного пропала романтика. Считаю, все из-за того, что зачастую в руководство попадают топ-менеджеры (как это сейчас принято называть), не владеющие всеми тонкостями профессии. Иначе как понять, что технику в начале 2000-х порезали, а погибших в авиакатастрофе высокопоставленный начальник сегодня называет биоматериалом? Прибыль вышла на первое место, а должна быть безопасность. Раньше и общество, и руководство к летчикам относились с большим уважением, чем сейчас. В 2001 году я вышел на пенсию, а через год наш авиаотряд ликвидировали. Хорошо, что не застал этого развала».

Каждый раз, когда летчик слышит сообщения об авиакатастрофах, пытается понять, почему так произошло.

«Еще в 1990-е в профессиональных кругах говорили, те летчики уйдут, а на смену им никто не придет. Так и вышло, - продолжает Геннадий Ивануха. - Летные училища и аэроклубы закрылись, теперь приходится нанимать иностранных авиаторов. Да и в катастрофе под Москвой второй пилот - бывший бортпроводник, переученный по ускоренной программе… Поверить не могу, что трагедия произошла из-за того, что не включили антиобледенительную систему. Ведь тут не надо быть высококлассным специалистом даже, достаточно лишь открыть инструкцию, в ней подробно изложено, в каких случаях как действовать. Ведь все авиационные правила написаны кровью… Вспоминается крушение самолета под Ярославлем в 2011 году. Тогда тоже из-за ошибки пилота погибла хоккейная команда. А ведь годом ранее произошел другой случай, который потом называли чудом. Но это не чудо, не волшебство, это высокий профессионализм экипажа. Летчики посадили самолет в тайге по стакану воды. У Ту-154М отказали системы электроснабжения и навигации. Пилоты провели экстренное снижение, пробили облака и стали искать подходящую площадку. В итоге увидели заброшенный аэродром в селе Ижма и совершили аварийную посадку. Взлетной полосы даже не хватило до полной остановки самолета, он проехал еще 180 метров по лесополосе. Так как все приборы отказали, летчики поставили стакан воды и по нему определяли, под каким углом идут. Преклоняюсь перед ними».

Геннадий Анатольевич говорит, что в его биографии подобных кризисных ситуаций между жизнью и смертью не было, хотя совершать полеты приходилось в разных условиях: «Обычно в Армению летали через Сухуми. Но был период, когда приходилось это делать через Минводы и весь перевал. На Ан-26 перевозил грузы и пассажиров. Взлетели, в горах сильное обледенение. Снижаться нельзя. У двигателя не хватило мощности для антиобледенительной системы, она не успевала сбрасывать лед. Самолет вынужденно стал опускаться. Нам тогда повезло, до верхушек гор не снизились. Когда холодный фронт пролетели, выровнялись. О чем думал в тот момент? Выполнял то, чему учили и надеялся на лучшее. Я вообще оптимист и верю в будущее российской авиации».