Дмитрий Братков около 30 лет занимается изготовлением цепочек, сережек, колец и других украшений, хотя учился совсем другому делу. В 90-х он получил высшее музыкально-педагогическое образование и во время учебы даже пару лет был певчим в церкви, но работа по его специальности в те трудные годы не позволяла сводить концы с концами. Чтобы прокормить семью, ему пришлось переключиться на более востребованное ручное ремесло, которое он освоил сам. Краснодарский ювелир рассказал нам о своей редкой профессии и интересных наблюдениях, которые с ней связаны.
Дедовские гены
В юности Дмитрий Братков был увлечен музыкой и собирался связать с ней свою жизнь. В школе он занимался игрой на фортепиано, затем пошел на вокальное отделение в училище, а через полгода оставил его из-за недопонимания с преподавателями и поступил на музыкально-педагогический факультет в институт культуры. Но это было начало 90-х годов, которые все перевернули. Показательно, что во время его учебы вуз каждый год менял свое название, и это символически отражало страшную чехарду в стране. Ее удар по карману Дмитрий ощутил, когда в студенчестве работал певчим.
«Вот представьте себе, пением в церкви в девяносто первом году я зарабатывал сто рублей в месяц, – говорит Дмитрий Братков. – Как раз тогда в стране рванула галопирующая инфляция, и на эту сумму я мог купить, к примеру, всего несколько килограммов свинины. Поэтому приходилось совмещать, чтобы хоть какие-то небольшие деньги заработать самостоятельно».
В детстве он помогал отцу по хозяйству и учился у него работать с разными инструментами. Например, они делали будки для кроликов, которых держали. Дмитрию хорошо давался такой ручной труд, и поэтому в трудный момент во время учебы он стал развиваться в этом направлении. Умерший задолго до его рождения дедушка был ювелиром, и, возможно, его драгоценные во всех смыслах гены передались внуку. Дмитрий постепенно стал осваивать это ремесло и выполнять разные заказы. Это было не только востребовано из-за тотального дефицита, но и приносило удовлетворение.
«Это интересно, когда металл тебя слушается, когда ты ощущаешь, так сказать, власть над ним, над огнем, – продолжает Дмитрий Братков. – Приятно, когда на наковальне в твоих руках из слиточка, из кусочка материала получается какое-нибудь колечко. А особенно большую радость испытываешь, когда твое первое изделие продается, пусть даже за небольшие деньги. Тогда ты уже получаешь оценку в виде не похвалы, а именно материального вознаграждения и возможности что-то купить».
Это очень интересно, когда металл тебя слушается, когда ты ощущаешь, так сказать, власть над ним, над огнем.
Не видя перспектив в музыке и педагогической деятельности, в итоге он полностью посвятил себя ювелирному делу. Больше всего его увлекала работа над авторскими изделиями, позволившая вступить в Союз художников и участвовать в выставках. Например, как любитель русской литературы, он создал небольшую коллекцию колец с изображениями персонажей книги «Мастер и Маргарита», делал пасхальные сюрпризы, навеянные шедеврами Фаберже. Но в итоге ему стало ясно, что без агрессивной саморекламы такое авторское искусство в ювелирном деле мало поощряемо и проще выполнять конкретные заказы клиентов.
Чудесные дела
«Я давно для себя сформулировал, что заказчики делятся на две категории, – говорит Дмитрий Братков. – Одни хотят украшения, которых больше нет ни у кого, а другие – чтобы было не хуже, чем у какой-нибудь Марии Ивановны. Первые готовы платить даже большие деньги, а вторые будут искать, смотреть, прицениваться, пытаясь найти соответствие цены и качества».
Но платить много за эксклюзив готовы совсем не многие. Зато спросом пользуются относительно недорогие украшения-амулеты, которые сулят материальные и другие блага. Благодаря стараниям маркетологов и продавцов специализированных выставок, в моду вошли разные камни, среди которых сердолик, берилл, агат, змеевик и другие. Им посвящено множество книг, где сказано, какой из них якобы решает ту или иную проблему. В основном в это верят дамы, которые приходят к мастеру с конкретными желаниями.
«Например, девушка хочет выйти замуж или забеременеть, а у нее не получается, – объясняет ювелир. – Соответственно, она подбирает нужный камень и просит сделать с ним украшение. Так мало того, представьте себе, что некоторые потом приходят ко мне и говорят: «Вы знаете, а ведь помогло!» То ли это эффект плацебо, то ли что-то еще, но, в любом случае, наверное, работает вера. Вера – это самое главное и самое прекрасное, что может быть в человеческой жизни».
Но сейчас такие каменные суеверия вытесняются татуировками, с которыми люди связывают исполнение своих желаний опять же под влиянием рекламы и моды. А если полученный через боль «магический» узор не работает, его не снимешь и не продашь, что тоже сулит выгоду мастерам тату. Можно убедить клиента свести рисунок и сделать новый. По словам Дмитрия Браткова, из-за всего этого в его сфере сейчас некоторое затишье. Да и украшения из золота стали меньше заказывать из-за его подорожания. Кстати, за годы работы с ним ювелир пришел к интересному философскому выводу.
Дмитрий обратил внимание, что большинство металлов из таблицы Менделеева при свежем срезе белые или серые. Только два из них сильно отличаются по цвету: золото и медь. Последняя – красная, но при добавлении в нее цинка или олова получится латунь или бронза, которые испокон веков использовались для имитации золота в целях обмана. В этом краснодарский ювелир видит символ борьбы противоположностей. Красивое, податливое, неокисляющееся золото словно послано Богом для развития ремесел в мире, а медь как будто создана в пику этому для лукавства.
Пища для размышлений
Был в его практике и удивительный случай, наталкивающий на философские мысли. Как-то в 90-х он получил заказ от священника на починку потира, как называют чашу для причастия. У нее не было ножки, которую требовалось сделать. Дмитрий сразу предупредил, что из-за дефицита трудно найти материал, на что батюшка лишь ответил: «Я вас благословляю, и все будет хорошо». После этого ювелир действительно легко нашел нужный металл, и не только его. Вынося мусор, он случайно увидел дырявый мяч, просто идеально подходящий для его задачи. Мастер залил его бетоном и обстучал на нем лист металла, придав ему нужную округлую форму для изготовления ножки.
Священник поблагодарил за мастерскую починку потира, но попросил подождать с оплатой работы в течение недели. А Дмитрий остро нуждался в этих деньгах, которых все почему-то не было. И в этот трудный момент к нему вдруг обратилась соседка, которая попросила его сделать иголки определенной формы, приложив их рисунок. Ювелир сразу понял, что это иглы, используемые в черной магии для наложения порчи, – их втыкают в восковую куклу.
«И тут я задумался: как же все это понимать, – вспоминает Дмитрий Братков. – Я сделал хорошее дело, но жить не на что, а тут мне деньги в руки пихают и говорят: сделай иглы для плохого дела. Но я все-таки отказываюсь от этого заказа и всего через полчаса раздается звонок. Батюшка Александр звонит и говорит: «Приезжайте, вознаграждение вас ожидает!» После этого у меня было много мыслей о справедливости в мире. Эти замечательные события навели меня на вывод о том, что плохо делать не надо, лучше делать хорошо».
Но он откровенно признается, что в основном труд ювелира состоит не из таких интересных историй или встреч, а в основном из скучной рутины. Правда, современные компьютерные технологии позволяют многое упростить и ускорить, но здесь есть обратная сторона. По словам Дмитрия, с новым оборудованием и расходными материалами для него все получается намного дороже, чем если работать старыми методами. К тому же лично для него рутинность полностью компенсируется тем, что во время работы голова остается пустой и можно занять ее чем-то для души.
«К примеру, бухгалтеру или юристу совсем не до посторонних мыслей, поскольку из-за невнимательности можно упустить что-то важное, – говорит Дмитрий. – А я могу размышлять о философии, читать про себя Пушкина или что-то слушать, чем я зачастую и занимаюсь. Включаю аудиокниги своих любимых авторов, среди которых Достоевский, Толстой, Гоголь и другие. Музыку тоже в основном предпочитаю классическую, слушаю Бетховена, Генделя, Моцарта. В этом состоит один из самых больших плюсов моей профессии и, конечно, я не жалею, что связал с ней свою жизнь».
