Примерное время чтения: 12 минут
502

Тайна Каранкиного золота. Как кулацкий клад на Кубани искали сто лет

«АиФ-Юг» № 25 22/06/2022 Сюжет «Семейные саги и реликвии»
Lawrence OP / flickr.com

Жизнь порой подбрасывает такие сюжеты, что нарочно не придумаешь. Такой оказалась история нашего читателя, жителя Мостовского района Краснодарского края Василия Кравцова. В ней человеческие судьбы переплелись с жерновами времени, есть приключения и поиски клада. Подробнее в материале kuban.aif.ru.

Вера в новую жизнь

«В 1922 году в кубанскую станицу Губскую из Самарской области приехала большая семья. Глава Константин Кравцов, его жена Ксения, дети Прасковья, Никита, Ульяна, Терентий, Лев и Степан. Поселились на «Обжорке» – юго-восточной окраине станицы. Их соседом стал Василий Власов, казак-старожил и его жена Евдокия. В год рождения станицы (1861 год) Василию было пять лет.

Положенный надел земли, по 12 десятин на казака, располагался к югу от станицы в низовье балки, которая и сейчас называется Власова балка. Старшая дочь Зинаида погибла трагически в разгар гражданской войны, осталась младшая Анисия, опора и надежда уже пожилых на тот момент родителей. Ей было 25, а замуж никак выйти не могла. Женихов не было, война всех выкосила.

Семьи сдружились и жили как добрые соседи. В 1925 году сыграли все-таки свадьбу, поженились Терентий и Анисья. Это мои родители, – рассказывает Василий Кравцов. - Отец работал в западной стороне станицы, в четырех-пяти километрах от дома. Вступил в коммунистическую партию, позже родилась моя сестра Евдокия. Когда началась коллективизация, родители всю ночь не спали, а утром отправились на общий двор с единственным своим богатством – конем Жориком. Новая власть оценила поступок, и отца назначили завхозом образуемого колхоза «Павшие борцы». Батя особым образованием не отличался, плохо читал, писал с ошибками. Но это было не главное, в то время нужно было стремление к новой жизни и вера в нее».

Поблагодарил и попросил прощения

«Вскоре началось раскулачивание, - продолжает Василий Кравцов. - Вот в эти жернова и попал еще один станичник Иван Каранкин - человек хозяйственный, грамотный, уважаемый. Работников не обижал. Но был расчётливый и хитроватый. В кладовке, в шкафу за занавеской у него был барометр. Этот «предсказатель» погоды особенно выручал во время уборки хлеба. Каранкин нанимал работников, платил им больше остальных и кормил там же, в поле. Его товарищи по сословию даже подшучивали над его «расточительностью».

Он знал, что за ним придут. Часть имущества продал, что-то отдал, а оставшееся сдал в колхоз. Но сам туда идти не захотел.

Как-то у калитки послышался топот копыт, тарахтенье линейки. Каранкин вышел во двор, а там уже собрались люди. Уполномоченные из уезда зачитали постановление:

- Собирайся!

- А я уже собран, дайте людям слово сказать. Столько лет рядом, - промолвил он.

Уполномоченные запротестовали, но из толпы донеслось:

- Пущай говорит.

Иван поблагодарил людей за работу, за уважение. А кого ненароком обидел, попросил прощения.

К калитке подъехала подвода. Погрузили несколько чемоданов, пару узлов. Села в линейку жена Домна, взяла на руки маленького сынишку Алешку. Ездовой тронул лошадей, Каранкин осенил себя крестом, взялся за край брички и пошел рядом.

Никто вслед не злорадствовал. Мужики стояли и молча сопели. Бабы уголком платка придавливали глаза. Немного удалившись, Иван повернулся к людям, положил руку на грудь и поклонился им».

«Нам достались хоромы»

«Каранкинские хоромы отдали нам. Отец стал начальником, и теперь ему было близко ходить на работу, - говорит Василий Кравцов. - Выглядели они так: высокий цоколь из камня, стены заборные из толстых деревянных плах, обмазаны серой глиной. Окна со ставнями в наличниках, крыша из соломы. Внутри – коридор, сени, кладовка, прихожая, «большая хата» - зал, кухня-столовая с русской печкой и плиткой. Вместо дощенного пола – утрамбованная серая глина. Во дворе – сарай. Колодец в нескольких метрах от дома. К слову, мы им пользуемся и сейчас. Также, во дворе огромный сад – около гектара. Каких там только деревьев не было! Разные сорта яблонь, груш, слив, абрикосов. Из кустарников – смородина, крыжовник, малина. В глубине сада добротный погреб с запором.

Через неделю наша семья вселилась в эти хоромы. Здесь родились мой старший брат Михаил и я.

Жизнь продолжалась. Мы радовались успехам колхоза, переживали опасности и трудности. Через какое-то время в колхоз приехала специалист – садовод. Отец договорился, чтобы он зашел и к нам – помог окультурить сад. Дня три он возился в саду. Вскорости и колхозный, и наш сад стали засыхать. Что там сделал специалист неизвестно, но его забрали в НКВД.

Все прервала война

Сад вырубили на дрова, оставив чудом выжившие несколько яблонь. После этой неприятности жизнь стала потихоньку налаживаться, однако все прервала война.

Мужчины уходили на фронт, в том числе четыре брата Кравцовых.

В начале августа 1942 года немцы пришли в нашу станицу. Все замерло и лишь несогласные с советской властью потянулись к немцам.

Как-то вечером сидели вчетвером – я, мать, сестра и брат. Вдруг залаяла собака. Мама глянула в окно и обомлела. Подскочила к нам и как квочка крыльями, обняла нас руками и стала плакать, причитать. Снова ринулась к окну. По двору, сцепив руки за спиной, расхаживал хозяин этого жилья – Иван Каранкин. Мама, расстроенная вышла к нему.

- Где хозяин? – поинтересовался он.

- На фронте, дядя Ваня, - отвечала мать.

-Благодарен ему, что сохранил нашу усадьбу. Днями привезу свою семью, будем жить у вас как квартиранты. Ты, Анисия, переходи с детьми в большую хату, а мы займем остальное. Жаль, сад не сохранился.

- Так это специалист колхозный, - попробовала мать оправдаться.

- Да знаю я все, - перебил он ее и продолжил, - заготовим топлива, как-нибудь перезимуем, а там видно будет: ваша возьмет, я уеду, живите. А если наша перехватит, то прости, не моя воля. В углу построим хату – там жить будете. Все равно работники нужны».

Возвращение Каранкиных

«Через неделю к калитке подъехала подвода, сгрузили чемоданы, - рассказывает Василий Кравцов. - Мы вышли встречать. Иван перезнакомил всех. С ним жена Домна и сын-парубок лет 14-16. То есть не было их больше 10 лет. Отец его наставил:

- Смотри Алексей, на забижай Анисиных детей. Их отец сейчас на фронте.

Тем временем, в калитку вошли полицаи:

- Здорово, Иван, нашему полку пребывает, - а потом, взглянув на нас, спросил, - а что же ты до сих пор эту коммунистку с ее выводком не выгнал? Если что поможем! Не пропадет она, у нее на том краю станицы родня есть.

Но Каранкин отрезал:

- А причем она? Люди меня не обижали, это власть обидела. А ей и самой сейчас плохо.

Полицаи не унимались:

- Тогда сам давай к нам.

Но Иван и на это не согласился, поднял брючину и продемонстрировал на щиколотке огромный шрам:

- На что я вам? Вам нужны крепкие здоровые люди, - он открыл чемодан, полный сапожных инструментов. – Лучше буду людей обувать, станица большая, а мастеров почти нет.

Полицаи ушли, а Иван отправился в сад. Много ходил, мерил шагами, поворачивался на месте, носком поддевал землю. Пришел далеко за полночь. А утром мама обнаружила, что в саду земля была слегка потревожена. Каранкин уходил в сад часто, что-то искал.

Днем он ремонтировал обувь, когда отдыхал. Люди расплачивались в основном продуктами. Иногда, и нам детворе перепадало.

Как-то ближе к октябрю, он поинтересовался у мамы:

- Скажи, Анисия, ты, наверное, поняла, что я тут ищу?

- Догадываюсь, дядя Ваня, - ответила она.

- Скажи, кто-либо в мое отсутствие копался здесь?

Мать ответила, что никого не видела. Тогда Каранкин предложил:

- Запутался я совсем, подсоби, вспомни, где какое деревце стояло. Не обижу. Там и тебе достанется. Вот придет с войны Тереха, нужно крышу перекрыть, полы постелить.

Но все равно ничего не получалось. Уже и зима наступила. Стоял январь, когда к нам в комнату вошли все трое:

- Пришли попрощаться, теперь уже навсегда, - сказал Иван. - Не ладиться что-то у немцев, да и нам пора. А все что я говорил, выбрось из головы - пустая затея.

Так они и уехали. К концу января 1943 года ушли из станицы и немцы, но война продолжалась еще два года».

Долгожданная Победа

«Счастливый майский день помню до сих пор. От конторы нашего колхоза на полном скаку во все стороны мчались верховые и кричали: «Победа, победа, победа», - вспоминает Василий Кравцов. - На большую поляну недалеко от нас выбежали люди, обнимались, радовались и плакали. Дети смеялись, кидали вверх панамки, фуражки. 10-летний Витя Варавин кувыркался через голову и кидал вверх башмаки, тоже смеялся. Моя мама смотрела на него и плакала – в 1942 году немцы вместе с активистами расстреляли мать Вити. Отец был еще на войне (к слову, он потом вернулся). Но все равно, все радовались. Стали возвращаться люди с фронта, мой отец пропал без вести, на двух его братьев Льва и Степана получили похоронки, пришел только раненный дядя Никита. Страна восстанавливалась, станица наша тоже.

Сестра вышла замуж, брат ушел в армию. Я, 14-летний остался за хозяина. Однажды, когда мы с матерью пололи огород, я нашел бронзовую брошь. Мама тогда сказала: будь внимательным, может, найдем каранкино золото, и показала место, где копался Иван.

Прошло много лет, та история стала легендой. Уже и я женился, сын подрос. Он тоже слышал о кладе и все время просил его поискать. В 1986 году умерла мама, в возрасте 90 лет.

А через год клад снова дал знать о себе.

Где же само золото?

Я лежал в райбольнице, а жена пошла к своячнице на день рождения. Та предложила тост за мою супругу Аннушку и назвала фамилию – Кравцова. У окна сидел 60-летний мужчина, он, услышав фамилию, подошел и жене и спросил: «Так вы Васина жена? Помню его еще маленьким пацаном!» Да-да, это был Алексей Каранкин.

- Вот соскучился по Родине, решил навестить знакомых, - сказал он и поинтересовался: - А где муж, хотелось бы с ним поговорить.

Но не довелось.

Прошли годы, мы во дворе уже моему сыну построили двухквартирный дом.

Я уже стал прадедом, когда ко мне постучался муж внучки:

- Дед Вась, а покажи, где кулак свое золото искал.

Я показал, он более часа искателем сканировал землю, но кроме старой свинцовой пули и цыганских гвоздей ничего не нашел. Через несколько месяцев, когда огороды были уже убраны, в гости приехала старшая сестра жена с детьми и внуками. Один из них, достал из багажника навороченный искатель и пошел в сад. Я ему показал примерное место. Он просканировал и уверенно воткнул лопату – здесь надо копать.

Кравцовы нашли клад, только золота в котле не оказалось.
Кравцовы нашли клад, только золота в котле не оказалось. Фото: Из личного архивa/ Василий Кравцов

Мы все пошли в огород. На глубине полуметра лопаты наткнулись на что-то твердое диаметром в 0,9 метра. Откопали – это чугунный котел, лежавший дном вниз. Перебрали руками землю – нет клада. Но здоровенный котел все равно извлекли из земли. Разочарованные, забросали яму и потащили котел во двор. Я, вооружившись щеткой, тряпкой и лупой пошел осматривать находку. Обнаружил только надпись: «Мальцев и К», видимо, производители.

Сын очистил котел, покрасил внутри белой краской, в проточную воду пустил рыбок, невестка завела цветы, плавающие на поверхности. Красота.

Я на это все смотрю и задаюсь вопросами: может этот котел был ложным ориентиром? А было ли вообще золото? Вот так закончилась столетняя история клада. Хотя, закончилась ли? Может клад еще ждет своего хозяина».

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Опрос

Где планируете провести отпуск или выходные?

Ответить Все опросы

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах