82 года назад, 9 октября 1943-го, завершилась битва за Кавказ, Красная армия изгнала фашистов с территории Краснодарского края. За полгода оккупации немцы и их союзники замучили почти 62 тысячи местных жителей, разрушили города и станицы. А еще увезли на принудительные работы в Германию больше 122 тысяч кубанцев, и только половина из них сумела вернуться на Родину после Победы.
Умирали от голода
Фашисты увозили людей из родных мест, не разбирая ни возраста, ни пола. Брали и мужчин, и женщин, и стариков, и школьников. Набивали мирными жителями грузовые вагоны и отправляли куда придется. Пригнанных из СССР называли в Германии «остарбайтерами» — работниками с востока. И использовали там, где местные трудиться отказывались.
По информации Краснодарской краевой комиссии по результатам расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников, насильственно вывезли с оккупированной территории края 122 911 кубанцев¸ треть из них — 38777 человек — была моложе 16 лет. К 1 августа 1945 года на Родину вернулись меньше половины — 54 518 жителей края. Больше всего людей оккупанты вывезли с территорий, где проходили самые ожесточенные бои — из Новороссийска на Запад отправили 40 тысяч жителей, из Крымского района — 33 349, из Темрюкского — 30401. Подробности злодеяний нацистских преступников — в воспоминаниях из архива, собранных историками в серии «Без срока давности».
Поначалу немцы пытались привлечь работников добровольно — завлекали безопасностью, выплатами. Но такой метод с советскими гражданами не сработал, поэтому увозили насильно или с помощью шантажа, запугивая ужасной участью для родных и близких.
«Староста не успел войти в квартиру, как начал кричать: „А ну, собирайсь, Степан, быстрей в комендатуру, пойдешь работать на 5 дней, а потом вернешься домой! Ты должен собраться за 15 минут, а если не соберешься, будешь расстрелян принародно с семьей!“ Через 15 минут моего мужа угнали под конвоем в комендатуру, а оттуда отправили в тыл неизвестно куда», — рассказывала член районной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков Варвара Лябий из хутора Адагум.
Похожие показания давала и ее землячка Александра Герасимова, только забрали у женщины сына, а не мужа.
«Староста сказал: „Собирайся, Иван Герасимов, за 15 минут, мы от тебя не отойдем!“ Сын стал просить старосту, что я больной и босой, не в чем идти, но староста на него закричал: „Собирайся быстрее!“ Тогда стала я просить, чтобы оставили, но староста сказал: если не пойдет сейчас же — расстрел всей семьи. Сын мой даже не мог взять одежды переодеться...»
«В пути находился 2,5 месяца, везли в товарных вагонах, хлеба давали по 250 граммов, но не всегда. Больше всего приходилось ехать голодным, без горячей пищи. Во время пути я пытался бежать, за что меня избили, получил 15 ударов розгами-плетьми», — вспоминал после возвращения домой школьник из станицы Варениковской Николай Драпов.
Истории других жертв мало отличаются от рассказанного Николаем Драповым: тяжелая дорога со скудным питанием, которую выдерживали не все, и принудительные работы.
«Ехали эшелоном в грязных вагонах, народу было очень много, на ночь вагоны замыкались, а днем стояли конвоиры — румыны. Продуктов питания не давали, за исключением 250 г хлеба. Было в вагонах много больных, на которых конвоиры не обращали никакого внимания и не оказывали помощь», — писала в опросном листе после возвращения Любовь Сюсюка из станицы Натухаевской.
«От ст. Новониколаевской до Темрюка гнали пешком, партией человек 300, от Темрюка до Керчи — катером, а от Керчи погрузили в вагоны по 80 человек в каждый, давали три кочана кукурузы и три дня давали по килограмму подсолнуха. Много умерло с голода. Вагоны были закрыты и охранялись солдатами», — вспоминал Федор Булых из станицы Новониколаевской.
Живыми не возвращались
В Германии невольников ждала примерно одинаковая судьба — тяжелый труд в полуголодных условиях, с побоями, а порой и смертью.
«Меня привезли в распределительный концлагерь, после чего направили в тюрьму в Дрезден, где пробыл несколько месяцев. Потом отправили в тюрьму в Цвиккау, где находился до освобождения... Я сам очевидец, когда беспощадно расстреливали немцы наших советских граждан за малейшее нарушение тюремных правил. Был случай, когда немцы и власовцы вели агитацию, чтобы наши заключенные переходили во власовские отряды, но вдруг из левого фланга раздался выстрел из строя, был убит один офицер-власовец. После чего с нами жестоко расправились. Вели огонь из пулеметов по выстроенному строю. Вследствие чего было очень много жертв», — описывал жизнь на чужбине Николай Драпов.
Федор Булых трудился в лагере чернорабочим, платили едой — 300 граммов хлеба и суп из брюквы. Из одежды выдавали только деревянные колодки.
«Если заболеть, то немцы не верят, берут за ноги и за руки, бросают на пол несколько раз. Били резиновыми дубинками, прикладами. Врачебной помощи не оказывали, и кто попадал в больницу, оттуда живыми не вертался. Когда гнали партиями на работу, то по дороге голодные бросались взять валявшуюся брюкву. Таких без предупреждения расстреливали. Тех, кто возьмет кусок сахара из вагона, вешали на наших глазах и писали на груди, за что повесили», — вспоминал он.
«Охранники — немецкие солдаты — били палками меня по голове за то, что будучи больным выходил из барака. Во время конвоирования меня ударил резиновой палкой полицейский по голове. Я потерял сознание и истек кровью. Полицейский говорил, что им немцы приказали военнопленных русских прибивать, а кто болен — вовсе убивать», — рассказывал Алексей Лизун из станицы Гостагаевской.
«Хозяин» с плеткой
Часть пленников, которых оккупанты называли «остарбайтерами», трудилась в лагерях или на больших производствах, но некоторых выкупали частные лица, обычные немцы, выбирая как невольников на рабовладельческом рынке. Далеко не всегда попадание к «хозяину» означало для угнанного из СССР человека сносную жизнь.
«Привезли вначале на биржу труда, приехал хозяин, купил и увел к себе на работу. Работала в хозяйстве помещика чернорабочей с 7 часов утра и до 7–8 вечера. Выдавались продукты на месяц: 18–20 кг картофеля на 6 человек и по 250 г хлеба на день. Жили в бараке вместе с поляками, литовцами, которые работали у этого же хозяина. Была охрана из французов, которая охраняла русских. Одеждой и обувью не снабжали. Хозяин меня лично не бил, а по отношению к другим были случаи побоев и других издевательств. Служащие и хозяйки часто надругивались над русскими рабочими», — рассказывала Любовь Сюсюка.
«Беспощадно расстреливали немцы наших советских граждан за малейшее нарушение тюремных правил».
«Работала в хозяйстве Карла Капеллера, делала все, что заставлял. Рабочий день продолжался с рассвета дотемна. Для себя постирать белье было некогда, делали это только ночью. Платили 9 марок в месяц. Питание было очень плохое, но кое-что у 864 давалось воровать. За три года я получила одну смену нижней и верхней одежды. За неподчинение, я больше не хотела носить знак „Ост“, меня часто избивали. Хозяин Карл Капеллер к пленным относился жестоко. Требовал, чтобы работали без отдыха. Если кто не сделал что-то вовремя, бил по лицу. Для побоев был изобретен железный круг с ремнем. Хозяйка была тоже очень жестокая. Особенно злилась за то, что мы не понимали, что она говорит», — описывала страдания Ирина Ругаева, угнанная из станицы Новоджерелиевской.
С территории Краснодарского края немцы вывезли больше 120 тысяч мирных жителей, всего же из бывшего СССР фашисты угнали на работы около пяти миллионов человек. Только освобождение страны помогло остановить планомерное превращение наших соотечественников в рабов, а победа Красной армии 9 мая 1945 года окончательно освободила оставшихся в живых «остарбайтеров». К сожалению, далеко не все дожили до того момента, когда над Рейхстагом поднялся красный флаг.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
