Известный театральный критик Алла Михалева аттестовала Радиона Букаева так: «Опытный режиссер, склонный к анатомически подробному исследованию сложных перипетий людских взаимоотношений».
Эпоха «Сакраментума»
Вера Сердечная, «АиФ-Юг»: Радион, как получилось, что вы занялись режиссурой?
Радион Букаев: Я учился на третьем курсе Военно-политической академии. Как-то попал в Театр армии на «Даму с камелиями», меня так взволновала постановка, что усидеть спокойно не мог. Хотел поделиться эмоциями с однокурсниками. Но слева сидящие дремали, справа... спали! На пятом курсе увидел объявление о наборе в студенческий театр МГУ. Через неделю написал заявление об увольнении из вооруженных сил. Был в театре монтировщиком, осветителем, заведующим постановочной частью, выходил в массовых сценах. В начале «нулевых» понял, что мне интересна режиссерская профессия. Поступил заочно в Щукинское училище, чтобы параллельно заниматься собственным театром. Своими учителями я считаю главного режиссера театра МГУ Евгения Славутина, Александра Вилькина и Леонида Хейфеца.
- В 2003 году вы стали художественным руководителем любительского молодежного театра «Сакраментум». Что это был за проект?
- В Московском текстильном университете искали человека, который сможет организовать театр в их Доме культуры. Так возник театр «Сакраментум» (в переводе с лат. – «таинство»). Там, в стенах ДК, не ремонтировавшегося с 80-х, действительно творилось удивительное. Денег не было. «Двенадцать» Блока мы ставили с реквизитом и костюмами из полиэтиленовых пакетов, которые насобирали по супермаркетам. Потом основали фирму по организации праздников. Все, что зарабатывали, тратили на спектакли.
Студиец Тимур Галеев поставил спектакль «Игра». Мы объездили с ним множество фестивалей студенческих и независимых театров. В Тегеране произошла история... Центральная сцена постановки - о том, что искусство создается здесь и сейчас. Герой рисует героиню, а она танцует. В конце девушка умирает, картина закрашивается в черный квадрат. В Иране танец на сцене запрещен; у женщины могут быть открыты только кисти рук и лицо! Я вообще не понимал, зачем нас позвали? Отменили три показа! Мы скандалили, а в итоге одели героиню как иранскую женщину. Она стояла, а герой рисовал ее в танце. Сцена длилась семь минут. Жаждущая свободы иранская молодежь все поняла. Женщины в зале плакали, они видели в героине себя. Там я впервые понял, как сильно театр может влиять на сознание общества... Пришло осознание, что надо идти дальше. Эпоха «Сакраментума» закончилась.
Театр за пределами Москвы не заканчивается
- С 2011 года вы - участник семинаров-лабораторий по поддержке театров малых городов России, организованных Театром Наций. Что Вам дал этот опыт?
- Критики заметили мой спектакль по С. Кржижановскому «Штемпель: Москва». Олег Лоевский, арт-директор семинаров-лабораторий Театра наций, предложил поездить по стране. За пять лет я посетил более двадцати городов, ставил эскизы, и примерно половина их выросли в полноценные постановки. Например, я поставил пьесу Т. Джюндженоглу «Лавина» в национальном театре Республики Адыгея. Майкопская труппа - одна из самых сильных, с которыми я работал. На фестивале театров малых городов они отмечены в номинации за лучший актерский ансамбль, это очень серьезная награда. Театральная жизнь за пределами Москвы не заканчивается! Это главное, что я понял…
- Три года вы были главным режиссером Елецкого драмтеатра, почему с ним расстались?
- Традиции торгового города создали в Ельце атмосферу абсолютного консерватизма. Публика считала, что театр должен оставаться в эпохе Островского. Я считал, что границы сознания необходимо расширять. Моя «Гроза» игралась в зале, а зритель сидел на сцене, для Ельца - фурор! Мы провели ряд читок современной пьесы: в ресторане, библиотеке, в университете. Мне писали, что я занимаюсь профанацией театра, гублю его… Ко Дню Победы поставил документальный спектакль-вербатим «Мы из Ельца». Я готовился год, а война в Ельце шла четыре дня. Мы кинули клич: кто помнит? Нам звонили старики-очевидцы, на вахту приносили письма. И открылась горькая историческая правда. Городу приказали обороняться своими силами, а армия выжидала, приготовив резервы для нападения справа и слева. Чтобы опрокинуть врага неожиданным ударом, были фактически пожертвованы несколько тысяч жизней.
Как-то попал в Театр армии на «Даму с камелиями», меня так взволновала постановка, что усидеть спокойно не мог. Хотел поделиться эмоциями с однокурсниками. Но слева сидящие дремали, справа... спали!
Музыку написал Тихон Хренников-младший, правнук знаменитого композитора, ельчанина. Восемь актеров, ельчане, читали текст с пюпитров. Сзади на экране шла видеозапись: как эти места выглядят сейчас. Многие закоулки совсем не изменились. Мне намекнули, что я показываю Елец не таким, как его хочет видеть зритель, не привлекательным...
Моей последней работой там была «Железная воля» по Лескову. Помните? Немец приезжает в русский городок. Думает, что может поменять в этом городе все – и умирает, объевшись блинами. Немножко я ставил это и о себе. Я с болью покидал Елец. Но мне стало тесно и душно там.
Мне нравится, что…
- Каким Вы увидели краснодарский театр и Краснодар?
- Краснодарский театр возник на горизонте этой весной. Я встретился с директором Ириной Репиной, мне понравилось, как она мыслит. Познакомившись с труппой и посмотрев почти весь репертуар, я увидел, что здесь работают неравнодушные люди, любящие театр. Заметна опора на традиции русского театра. Мне нравится, что есть худсовет: это важный общественный орган внутри театра, и в нем может состояться плодотворный диалог. Конечно, в театре заметно долгое отсутствие творческого лидера. В афише видна скорее директорская репертуарная политика.
В начале декабря состоится премьера спектакля по мотивам «Дамы с собачкой», называться он будет #он_она_собачк@. Конфликтно-событийный ряд повести Чехова сохранен, а время будет перенесено в наши дни. Я изменил возраст героини, ей около сорока.
Мне нравится, что в Краснодаре театральный бум, почти все спектакли при полных залах. Есть Молодежный театр со своей эстетикой, и «Один театр» со своей художественной политикой, два кукольных театра, музыкальный, театры-студии. Краснодарский зритель может увидеть много хороших спектаклей. А еще фестиваль театральной фотографии, разные «бессонницы»… Театр драмы - лицо города и края, огромная ответственность. Мне нравится, что это понимают труппа и директор. Надеюсь, театр рано или поздно обретет художественного руководителя, который останется надолго.
- Расскажите о постановочных планах, о вашем режиссерском кредо.
- В начале декабря состоится премьера спектакля по мотивам «Дамы с собачкой», называться он будет #он_она_собачк@. Конфликтно-событийный ряд повести Чехова сохранен, а время будет перенесено в наши дни. Я изменил возраст героини, ей около сорока. Это спектакль про невыносимую запутанность бытия, про то, как взрослые люди, вдруг найдя свою вторую половинку, не могут вырваться из налаженного быта и начать новую жизнь.
Театру нужна новогодняя сказка, я выбрал «Три поросенка». Художник Кирилл Еремин придумал интересное решение, но подробности пока секрет. Есть задумка, которую я надеюсь воплотить уже в будущем году.
Я люблю работать с актером. Мне важно, зачем он выходит на сцену, я готов в нем «умереть». Актер - вершина айсберга под названием театр, он - его лицо. Но это не значит, что он самый главный. Главным в театре должен быть режиссер. Я не диктатор, люблю, когда есть предложения. Но режиссер - это тот человек, который принимает решения. Спектакль надо ставить не ради спектакля, а ради того, чтобы что-то изменить либо в себе, либо в театре, либо в сердцах зрителя.
Фестиваль «Кубань театральная-2016» стартует в Краснодаре 
Более 2,5 тысяч мероприятий провели на Кубани в рамках «Ночи искусств» 
«Я - счастливый человек!» Известная актриса о том, как случай меняет жизнь 
Мировая звезда Анна Нетребко из Краснодара дебютировала в Большом театре