Против России ввели самые массовые санкции в истории - ещё в марте наша страна стала «рекордсменом» по их количеству, обойдя Иран, Сирию и КНДР. С тех пор количество запретов только росло. О том, как они сказались на экономике, «АиФ-Юг» рассказала доктор экономических наук Людмила Воронина.
Все ужесточается
Федор Пономарев, «АиФ-Юг»: Людмила Анфимовна, под самыми жёсткими в истории санкциями Россия живёт больше девяти месяцев. Уже можно подводить какие-то итоги, говорить о том, сработали санкции или страна сумела минимизировать их ущерб?
Людмила Воронина: Влияние санкций началось с июля этого года, и сразу же произошло сжатие промышленности. Давление на экономику идёт медленнее, чем мы ожидали, бизнес постарался смягчить удар. Параллельным импортом предприниматели закрыли многие дыры в системе потребительских товаров, правда, ассортимент сжался. Особенно хорошо сработал малый бизнес - он смог быстро и гибко адаптироваться. В итоге через восточные страны к нам пришли субституты - взаимозаменяемые товары, но инвестиционные мы так быстро заменить не смогли.
- На ваш взгляд, насколько предсказуемыми оказались последствия санкций. Изначально прогноз был более пессимистичным или, напротив, оптимистичным?
- Мы были не готовы к развороту в сторону ограничения цен на нефть, национализации наших вкладов за рубежом и разрыву логистических цепочек. Это пессимистичная часть. И на потребительском рынке цены на импортозамещённые товары увеличиваются, а реальные доходы населения если и растут, то только в крупных городах, в первую очередь за счёт выплаты дивидендов акционерам крупными компаниями. В большинстве регионов реальные доходы падают. Причина - повышение цен практически на все товары из-за дорогой логистики, инфляции и трудных, не очень выгодных сделок с новыми поставщиками на фоне надвигающегося дефицита.
Для рынка потребительских товаров санкции не так страшны, но, в то же время, снижение качества человеческого капитала - это жёсткий удар не только по технологическим компаниям, но по экономике в целом, по социуму. Повлияла и мобилизация, она вызвала отток из страны молодых и быстро мыслящих людей. Да, те, кто релоцировался, будут возвращаться, деньги у многих закончатся, но это не решит всех проблем, связанных с изменением качества и структуры рынка труда.
Спрос растёт в низших ценовых сегментах - понты закончились, премиальный сегмент уехал или переместился в эконом.
Регионы отреагировали по-разному
- Как санкции изменили экономику страны и, в частности, Краснодарского края?
- Экономика сжалась и находится в рецессии. Страдают, например, машиностроение и электронная промышленность, и завязанные на импорт отрасли. Меньше всего ощутили спад отрасли с минимальной импортной составляющей. Регионы тоже неравномерно реагируют на санкции. В плюс в 2022 году вышли Москва, Санкт-Петербург, Татарстан, Ханты-Мансийск - первые два как города со штаб-квартирами крупного бизнеса, вторые - нефтегазовые регионы.
Все экономические показатели идут вниз особенно в тех регионах, где налог на прибыль был основой формирования бюджета. Поэтому страдают ориентированные на импорт промышленники Краснодарского края. Санкции не отразились на бизнесе жёстких дискаунтеров - в эту нишу сместился потребительский спрос, поэтому они растут на 30% в год.
- Людмила Анфимовна, на ваш взгляд, как государство реагирует на санкции, получается за счёт инструментов поддержки минимизировать их ущерб?
- Государство очень хорошо помогает малоимущим: индексирует пенсии, выплачивает пособия семьям с детьми, мотивирует малый и средний бизнес развивать параллельный импорт. МСП с энтузиазмом везёт нам товары из Турции, Казахстана и Китая. Государство отменило все проверки для малого бизнеса, только везите и насыщайте рынок… Сейчас Турция увеличила товарооборот с Россией в три раза, турецкие аутлеты переместились, например, в Краснодар на Вишняковский рынок… Восстановился общепит - посмотрите, люди сидят в кафе и ресторанах, что-то празднуют. В этом скорее психологическая причина - уйти от стресса, хотя бы на время забыть о происходящем. К тому же в крупных городах падения доходов не произошло, хотя в премиальном сегменте ресторанного бизнеса наблюдается спад до 30 процентов. Спрос растёт в низших ценовых сегментах - понты закончились, премиальный сегмент уехал из страны или переместился в эконом.
- Бизнесмены часто говорят, что не только сами санкции напрямую сказались на работе, сколько разрушение логистических цепочек. Эту проблему удалось решить за полгода?
- Не удалось. Транссиб забит, он не может переварить нагрузку торговых грузов с Востока, Казахстан торгует осторожно, цены на перевозки растут, таможенная и налоговая статистика закрыта полностью - приходится опираться только на информацию торгующих с нами стран. Лидируют на Востоке Китай, Казахстан, Индия, Иран. В росте оборота с ними и в структуре внешней торговли пока лидируют потребительские товары. Особенно оживились маркетплейсы. Однако логистические затраты так высоки, что многие крупногабаритные инвестиционные товары везти дорого и почти невозможно. Связи с главными поставщиками разорваны, и мы не можем даже предположить, когда они будут восстановлены.
- Полгода назад вы говорили, что «перспективы выхода из санкционного кризиса следует связывать со скорейшей нормализацией условий сотрудничества с зарубежными партнёрами, восстановлением стабильности курса рубля и с осуществлением институциональных преобразований». Сейчас можете сказать - в этом направлении что-то делается?
- Власть сейчас принимает точечные экономические решения, тушит пожар в местах возгорания. Пока у нас нет структурной перестройки в области высокотехнологических отраслей, мы скатываемся в автаркию, на низкий технологический уровень. Мы становимся страной с живучим малым и средним бизнесом, закалённым в кризисах, с низкой маневренностью заработка лучших умов России и их оттоком за рубеж. Сейчас пора вводить технологии антикризисного краткосрочного планирования: мы должны вернуть для этого методические инструменты межотраслевого баланса, забытые экономистами, абсолютизировавшими рынок. Пришло время наладить жёсткие связи между отраслями и снизить трансакционные затраты, при этом особое внимание уделить логистике и связям с зарубежными партнёрами, готовыми нам реально помочь в это непростое время.
Кто на плаву?
- Для кого нынешний кризис стал временем возможностей - кому помог уход из страны иностранных компаний?
- Повторю, в первую очередь на плаву малый бизнес, тёртый, живучий, не один раз ободранный контролирующими организациями, он просто делает чудеса, ему мы обязаны и параллельным импортом, и занятием новых, освободившихся ниш, и трудоустройством беженцев. Он социален и трудолюбив. Уход ИКЕА простимулировал рост объёмов мебельного производства - мебельщики завалены сейчас заказами, но и у них есть трудности с персоналом, оборудованием и сырьём.
После ухода с рынка западных производителей сельхозтехники оживился «Ростсельмаш», и сейчас он получает поддержку государства для производства комбайнов и запчастей к ним. Перестраивают свой бизнес авторемонтники, уже из Китая поступают запчасти для импортных автомобилей и другого оборудования. В раздумьях станкостроители, потенциал которых можно использовать при разумной поддержке государства. Фермеры стали зарабатывать больше, их продукция стала востребована сыроварами, производителями колбас и мясных продуктов, консервными заводами. Санкции когда-то закончатся, но только экономика России ещё долго будет восстанавливаться, жёсткий удар сразу практически по всем отраслям потребует огромных усилий для её реанимации.
