Служба по принуждению. Как призывали в Красную армию

«Прошлогодний призыв показал, что среди части молодежи и населения крепко еще держатся старые обычаи и привычки «рекрутчины»: пьянство, дебоши, драки, пьяные гулянки...»

Это цитата из Тезисов о призыве призывников, выпущенных в 1926 году отделом агитации и пропаганды Северо-Кавказского военного округа. Служили в то время в пехоте и кавалерии 2 года, в технических частях - 3 года, во флоте - 4 года.

Искали врагов

То было время, когда в Советском Союзе после короткого периода нэпа - временного послабления частному капиталу, выданного советской властью для привлечения на свою сторону как можно большего числа граждан, - снова началось «закручивание гаек».

На селе внедряли коллективизацию. Везде стали искать врагов - как внутри страны, так и за ее пределами. Идеология гласила, что молодая страна со всех сторон окружена врагами, главная цель которых - война с СССР.

Главным внешним врагом была назначена Англия. А вот и причины тому, также разъясняемые листовкой агтипропа: «Положение английской буржуазии сильно пошатнулось: внутри страны - серьезные хозяйственные затруднения, рост безработицы, рабочий класс революционизируется; в колониях развивается освободительное движение».

Листовка призывает граждан быть особенно бдительными - поэтому столь важной государственной задачей объявлен призыв граждан на действительную воинскую службу в Красную Армию.

А как оказалось, те старые, дореволюционные традиции проводов продолжали существовать в течение долгих лет, дожив до наших дней. А ведь еще в 1926 году новобранцев предупреждали, что такие «дебоши и пьяные гулянки подрывают здоровье призывников (опасность заражения венерическими болезнями и т. п.), создают почву для вредной шпионской работы темных личностей». Противопо­ставлялось «пьяным дебошам» следующее: «чтение военных книг, газет и беседы с товарищами, уже служившими в Красной Армии».

Заболел зуб - в суд

Кроме действительной службы, в 1920-е годы граждан призывали на краткосрочные сборы. К опоздавшим суд применял лишение свободы как «меру социальной защиты» (этой такой советский эвфемизм, который затем будет использоваться и при вынесении расстрельных приговоров «врагам народа»).

Например, некий Иван Фомич Великий, музыкант, житель Анапы, 26 лет, опоздал на 6 дней с явкой на месячный сбор, мотивировав несвоевременную явку «болезнью зубов, вследствие чего невозможностью употребления грубой пищи». Не помогло: суд приговорил его к полутора месяцам лишения свободы.

Еще один житель Анапы, Николай Пурсалов, опоздал на этот же сбор на 13 суток, объяснив опоздание болезнью матери, «хотя в феврале во время 4-дневного сбора был предупрежден о созыве в мае». Как видим, в течение года могло быть по нескольку таких сборов. Здесь «мера социальной защиты» была суровее - 3 месяца лишения свободы.

А, например, Су-Псех-Варваровский сельсовет того же Анапского района в повестках, рассылавшихся в 1926 году призывникам, предупреждал: «Явка обязательна и без опоздания. Неявившиеся будут зачислены в первую очередь».

Получается, что не все трудовое крестьянство стремилось идти на воинскую службу, а ведь и брали туда не всех. В личных карточках призывников решение о том, подлежит ли данный гражданин зачислению в Красную Армию или же в тыловое ополчение, зависело от таких факторов: принадлежит ли к партии, если да, то к какой; пользовался ли до 1918 года чужим трудом для извлечения прибыли; занимался ли торговлей после 1917 года.

Чтобы быть зачисленным, призывник должен был быть социально родственным элементом, т. е. членом партии большевиков или в крайнем случае беспартийным, не использовать до революции чужой труд и не быть торговцем после революции.