Златокузницу из Адыгеи Асю Еутых знают не только в России, но и за рубежом. Богато украшенные мечи, позолоченный походный трон, причудливые грифоны - это визитная карточка ювелира. Произведения мастера хранятся в фондах Эрмитажа, в Государственном историческом музее Москвы, а также в частных коллекциях королевской семьи Иордании и президента России Владимира Путина.
Наследие Еутых исчисляется тысячами изделий из драгоценных и полудрагоценных металлов. Большую часть своей коллекции мастерица выставила в собственной Золотой кладовой, которую открыла в конце 2022 года в Майкопе. Нам Ася рассказала о будущем дворцовом комплексе, преемниках и призвании женщины.
«Приглашу Маккартни»
Бислан Джандар, «АиФ-Юг»: Ася, можно ли сказать, что строительство кладовой уже завершается?
Ася Еутых: С точки зрения истории искусств, которая рассказывает о работе, художнике и архитектуре, наш проект очень большой. Сейчас кладовая составляет 2 тысячи кв. метров. Кроме самого здания мы планируем сделать целую дворцовую площадь в форме полукруга. Там будут две ротонды с ажурными куполами и колоннами, скульптура золотого дерева в 8 метров. Еще отмечу, что когда музей создается при жизни мастера, то объект развивается вместе с художником. Поэтому кладовая завершится еще не скоро. Я творю каждый день, у меня всегда есть новые идеи, эскизы. К тому же, если автор в начале карьеры был плодовитым, то со временем работ не может стать меньше.
- Есть ли окончательный вид комплекса, к которому вы стремитесь?
- Территория парка, где находится кладовая, принадлежит администрации республики. Пока строители не сделают площадь, мы будем продолжать работать, конечной даты точно нет. Еще я не люблю, когда надо мной сроки нависают, словно дамоклов меч, но все свои заказы отдаю как можно раньше.
- В одном из интервью вы говорили, что когда кладовая будет готова, то поставите внутри рояль и сыграете на нем. Какую композицию вы бы исполнили?
- Это был бы мой любимый «Ноктюрн» Фридерика Шопена. Но, скорее всего, я приглашу за рояль какого-нибудь великого пианиста. В детстве я окончила музыкальную школу, но мои руки заточены под металл, пламя, оружие, поэтому будет лучше, если за музыку будет отвечать профессионал. Мы в семье шутим, что, когда все достроим, пригласим Пола Маккартни. Может быть, шутка еще реализуется, кто знает… (смеется).
- Ранее вы упоминали, что хотите сделать еще один музей в виде головы быка. Что с этим проектом сейчас?
- Это была очень смелая идея, которая сейчас на стадии макета. Реализовать все было бы очень интересно, но, когда нам дали место в парке, поняли, что 50-метровый «бык» должен стоять на возвышенности. По задумке вход в здание располагается в пасти «быка», сверху огромные застекленные «глаза» и золотые рога со смотровой площадкой. Идея - потрясающая, но мы не захотели делать все на равнине, решили отложить все до лучших времен.
«Нельзя научить мыслить образами»
- В кладовой вы не только открыли музей, но и собрали целую мастерскую с 20 помощниками. За что отвечает каждый из них?
- Помощники работают с литейным аппаратом, занимаются формовкой, химией, пилят и отмывают детали, все полируют. Еще у меня есть швеи и мастера по коже, ведь упаковка изделий тоже играет важную роль. К сожалению, я не могу научить придумывать образ, детально все прорисовывать и воплощать идею в реальность со стопроцентной точностью. Поэтому вся работа начинается и завершается в моих руках.
- Есть ли среди подмастерья преемник, которому могли бы доверить свое дело?
- Его не может быть, потому что каких-либо секретных технологий в моей работе нет. Самое главное - это идея, а все остальное - ремесло. У меня двое сыновей Бибарс и Заур - очень талантливые дети, но у них свой стиль, который отличается от моего. Да и зачем кому-то передавать свой опыт? У меня готовые формы изделий, состав сплавов «Ювелус» и «Марвелус», которые мы запатентовали, тоже несложно выяснить. И есть еще 20 человек, которые отвечают за свои части работы. Поэтому произведения искусства точно не будут утрачены.
- Сейчас искусственный интеллект заменяет многие профессии. Вы не боитесь?
- Ну я не завидую искусственному интеллекту. Возможно, он нарисует наброски, а воплотить все в жизнь не так просто. В 1991 году я вернулась в Майкоп. В самом начале пути у меня не было денег, да ничего не было, кроме таланта и огромного желания. Хотя и технически для работы с металлом не так много требовалось: компрессор от холодильника, чтобы пламя из горелки дуло, материал и пинцеты. Дальше я на журнальном столике собирала филигрань. Литейки и прочие инструменты появились гораздо позже.
- А что самое приятное в работе?
- Делать наброски. Ведь если мастер талантливый, то рисунок красивый с первой линии. И со временем он становится только богаче и краше. А наиболее утомительное - это скульптурная работа. В художественном вузе самой грязной мастерской была именно та, где работали скульпторы. Представьте, весь в мокрой глине возишься целый день с изделием, а потом при обжигании все трескается… Жутко выглядит и работа с металлом: все шершавое и колючее. Вот этот грифон на столе мы делали около года. Только в последнюю неделю, когда его позолотили, отполировали и инкрустировали камнями, все вокруг ахнули от его красоты.
Сказки бабушки Кадырхан
- Вы не раз рассказывали, что ваша бабушка Кадырхан подарила весь багаж сказок и мифов, откуда и черпаете идеи. Если бы была такая возможность, то, о чем бы вы ее спросили сейчас?
- Я бы много чего хотела спросить, хотя все свое детство до 11 лет провела с ней. Родители были на работе, в детский сад я не ходила. Задавала бабушке много вопросов. Она рассказывала про технологию золотого шитья, так как сама любила вышивать. Еще она видела, как дедушка делал оружие, плавил металл, чистил золото, поэтому все азы мне передала. Помимо этого, она весь нартский эпос и сказки наши, которые есть в книгах, рассказывала как-то по-особенному. В ее версии истории были наполнены деталями, которых нет в нынешних текстах. Когда я приезжала в аул, где жили мои семь братьев и сестер, мы с нетерпением ждали вечера, чтобы послушать бабушкины сказки. Я помню, что она рассказывала повесть Тембота Керашева «Одинокий всадник» задолго до выхода книги. Каждый вечер, как сериал, мы ждали продолжения. И мне бы сейчас хотелось спросить у нее не о работе, а о тех ее причудливых легендах. Ведь у нее только сказаний о нартах, было несколько вариантов.
- Интересно ли вам следить за коллегами?
- Не слежу, в основном изучаю книги по археологии. Многими древними работами восхищаюсь, но желания повторить не было никогда. Изделие ведь уже есть, а мне хочется придумать то, чего еще нет.
- Сейчас все украшения такие минималистичные. Как вы относитесь к этому?
- Думаю, что любой аксессуар красивый, если человек в нем гармоничен. Я не хочу работать в минимализме потому, что есть мастера, которые в этом направлении лучше меня.
Семья превыше всего
- Что бы вы посоветовали молодым мастерам, исходя из своего жизненного опыта?
- Мой совет, скорее, подойдет всей молодежи - это найти свое призвание в мире. И совершенно необязательно быть выдающимся автором. Важно быть счастливым, заниматься любимым делом и понимать, зачем тебе это нужно. А для девочек самое важное, на мой взгляд, быть хорошей женой и матерью. Я бы вообще не отправляла девушек на работу. Да, сама я работаю, но делаю это дома, оставаясь все той же хранительницей семейного очага. И, когда дети прибегают, они уверены, что мама всегда рядом. Муж знает, что я его встречу с работы и окружу заботой. Женщина все свои таланты может реализовать дома. Раньше я шила занавески, мебель делала, оформила свою прихожую. Мне всегда хотелось иметь красивый дом, где вкусно пахнет и всегда накрыт стол. Так оно и получилось, а все остальное - фон.
