В жизни Якова Матиса были война, сталинские лагеря, любовь, эмиграция и возвращение на родину, его биография тянет на роман. Некоторые подробности настолько тяжелы для восприятия, что легко разочароваться в человечестве. Яков Аронович побывал в аду, но не потерял веры в людей и не озлобился. Говорит, что вера в лучшее и любовь сохранила ему жизнь и дала стойкость. «АиФ-Юг» он рассказал о голоде, холоде и рабстве, о том, как молился за победу Красной Армии и как нелегко жить с клеймом «преступник».
Без вины виноватые
Родился он в 1925 году в местечке Шпарроу в Запорожье. Давным-давно, еще в петровские времена, там обосновались немцы. Матисы слыли образцовым немецким семейством. Хозяйство большое, крепкое, 12 детей. В 1929-м Матисы благоразумно передали всё своё имущество в коммуну - иначе бы их объявили кулаками и врагами народа, но старшего Матиса это не спасло, в 1938-м его расстреляли. Очередь сыновей настала в сентябре 1941 года.
«Корнею 21 год, Пете 20, Ивану 19, Егору 18, мне было 16 лет, - вспоминает Яков Аронович. - Вручили нам повестки на фронт. Мы обрадовались: за Родину сражаться! Всего из Шпарроу призвали 85 человек, все как один - немцы. На фронт нас, конечно, не отправили. Заставили подписать признание в том, что мы - «добровольно завербованные шпионы». Приговор каждому: восемь лет строго режима без права переписки. Шпионы… Даже наш Корней, заика от рождения».
В первые месяцы войны НКВД подготовил «предложения по вопросу использования немцев-мужчин в исправительно-трудовых лагерях». Немцев, пусть и советских, решено было на свободе не оставлять. Призывали их через военкоматы.
«Запорожская область, Донецкая, Харьковская, Белгородская, наконец Свердловская. Конечная остановка - Ивдельлаг. В пути почти не кормили. Петр умер. Нас везли куда-то поездом. Он лежал трое суток мертвый. Затем пришли солдаты, схватили Петра за руки-ноги… И встречный поезд разорвал его, - рассказывает Яков Матис. - Работа на лесоповале тяжелая, смена - десять часов. А в иные дни по 12. Не напилишь норму - карцер. Пила двухметровая, не слушается, а норма пять кубов. Сил нет, а ещё оглядывайся».
Я научился любить русский язык, он для меня основной и самый красивый.
Якова уголовники «проиграли» в карты, проигравший получил задание: отсечь ему голову. Но только успел он топором размахнуться - грянули выстрелы. Спасибо охраннику. Как человеку можно было выдержать, сохранить рассудок? В те дни, месяцы, годы у Якова была одна отдушина - письма маме. Он написал их в уме десятки. Бумагу было не достать. До сих пор помнит каждое:
«Голод мучительный. Мы на нарах прячем мертвецов, пока уже тошнотворный запах не пойдет. Пайку на них получали. Петю Тиссена за кусок хлеба чуть не убили. Петя совсем немощный. Всё плачет: «Какие мы политические? Я домой хочу, давайте убежим. Никаких сил нет». А бежать некуда. Шмидт убежал. И что? Овчарки догнали и загрызли…».
«Места в морге перестало хватать. Мёртвых складывают штабелями на улице до весны. Мамочка, крепись, ты должна знать: Ивана, Петра, Корнея, Егора уже нет в живых. Они не выдержали. Я пока живу. Пишу тебе, мамочка, а слёзы мешают. Из нашего села Шпарроу только пятеро ещё живы».
«В пять утра зимой ещё темно, а надзиратели уже кричат: «Подъем, скоты!». Голод, холод, рабство - к такому нельзя привыкнуть. С каждым днём я становлюсь слабее. Но я цепляюсь за жизнь. Мама! Я хочу жить! В нашем лагере не только немцы, но и литовцы, ингуши, чеченцы. И все они беспрестанно молятся по вечерам о скорейшей победе нашей Красной Армии и возвращении домой. И я молюсь... Скорей бы победа!».
Проверка на прочность
После освобождения в 1949 году Яков поехал к маме, её выслали в Сибирь. И он так вспоминает свой шок: «Мама и тётя Нелли жили среди свиней. В свинарнике освободили стойло, другого жилья для женщин в деревне не нашлось». Первым делом сын построил отдельное от свиней жильё. Из досок, палок, бросовых материалов, какие нашёл. На волю Яков вышел с ограничениями в правах. Жить ему предписывалось под надзором НКВД: отмечаться в конторе, не покидать села.
«Я не давал себе отдыха, - рассказывает он. - Грузил, возил, грузил, возил… Вечером все по домам разошлись, а я всё с тачкой бегаю. Начальник удивился: «Ты чего домой не идёшь?». Я ответил, что зерно не всё ещё в бункере, а я не привык откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня». Он мне руку пожал и говорит: «За добросовестный труд награждаю тебя крупой в размере десяти кг. Ешь кашу, набирайся силы!». Мама, увидев мою премию, испугалась: «Яша, воровать - грех!».
Уповая на Господа
С клеймом «преступник» жилось невесело. Но ему было 24 года, и случилось то, что должно: он полюбил. Валентина, милая русская девушка, ответила взаимностью. «Я принимал решение о создании семьи, осознавая, что беру ответственность за судьбу Вали. Уповая на Господа, решение принял…». Как год, так у нас ребенок. Детки как один «искусственники». Из-за плохого питания у Валентины не было молока. Молоко и манную крупу купить невозможно, нужно ехать из деревни в Новосибирск, но «преступнику» кто разрешит? Я в то время работал скотником. После утренней дойки возил на быках молоко на приёмный пункт. Отъехав на безопасное расстояние, набирал тайком молоко в литровую фляжку и бросал в снег. Мороз - 35 градусов. И жена, бедная, выжидает, чтобы никто не увидел, как она забирает фляжку, чтобы сварить кашу… Второй наш ребенок - мальчик - умер».
Якова ставили на работу похуже и погрязнее, но он, казалось, этого не замечал, работал хорошо, а это всегда ценится. И построил он карьеру, головокружительную для бывшего зека. От пастуха - до зоотехника, даже избранником народа был – депутатом.
В 1965-м стало свободнее, из студёной Сибири Матисы решили переехать на Кубань, поселились в Крымском районе. Природа встретила радушно, люди - не слишком-то. Причина в том, что по-русски Яков Аронович говорит не особенно хорошо. Знакомые над ним подшучивали: «Ни одного слова не говоришь правильно. Как твоя Валя тебя понимает?». Он объясняет: «В Шпарроу все говорили по-немецки, в школе русский язык нам преподавали всего один год. Я самоучка, который путается в грамматике. Я научился любить русский язык, он для меня основной и самый красивый. Это главное, я считаю…». На работу в молочно-товарную ферму его приняли со скрипом: «Ты немец! А вдруг ты воевал против нас?». Взяли на испытательный срок и снова на самую тяжёлую работу. И… вскоре назначили заведующим фермой. Несмотря на трудности с языком! Всё-таки люди его понимали, а он их.
В 1985 году Яков Аронович Матис вышел на пенсию. В 1990 году он уехал с женой в Германию, как думали - навсегда. С собой забрали только самое необходимое. В том числе - несколько номеров газеты «Аргументы и факты». За 22 года, прожитых в Германии, перечитывали их десятки раз. Сразу же оформили подписку на доступную периодику из России. «Как-то навестила родственница. Возмутилась тем, что мы выписываем русские газеты. Рассуждала: «Мы живём в Германии, а значит, всё прошлое и русский язык надо забыть!». Жена ей ответила: «Как можно забыть, где мы родились? Как может не заботить происходящее там?». Семь лет назад Матисы приехали на Кубань проведать детей и внуков. И так вышло, что... «Тяжело заболела моя жена. Умерла седьмого сентября 2013 года. На кладбище в Абинске её могила. Я не захотел и не смог от неё уезжать. Не так важно, где ты живешь. Главное - рядом с кем».
В конце жизни я пришёл к выводу, что не так важно, где ты сидел, почему поседел. Важно - любить.
Якову Ароновичу 95 лет, жестокими были его «университеты». Но вот главное, к чему он пришёл, анализируя пережитое: «Нет у меня обиды на русских. Все народы мира хорошие, нет плохих. Но каждому человеку надо стараться быть хорошим, слушаться своей совести. В конце жизни я пришёл к выводу, что не так важно, где ты сидел, почему поседел. Важно - любить. Человек, живущий в любви, не способен на зло. Он не будет стрелять и пытать. А потому, дорогие люди, живите с открытым сердцем…».
«Памятник – не камень в поле». Как сохраняют малоизвестные мемориалы Кубани 
«А нас завтра расстреляют». Узница «Озаричей» - о жизни на «фабрике смерти» 
Кусочек хлеба для одноклассника. Воспоминания ветеранов, записанные детьми 
«Мне теперь никогда не холодно». Блокадница о том, как выжила среди смерти