VII Координационный совет по культуре Краснодарского края состоялся в Новокубанском районе и Армавире. Он был посвящен обсуждению проблем реализации государственной политики в сфере сохранения и развития традиционной народной культуры Кубани. В работе совета приняли участие заместители глав по социальным вопросам и руководители органов управления культурой муниципальных образований края, руководители государственных учреждений культуры, члены коллегии краевого департамента.
Помимо пленарных заседаний в программу совета вошли мастер-классы, которые провели известные деятели и мастера традиционной народной культуры различных жанров.
В торжественном концерте, который вел художественный руководитель Государственного академического кубанского казачьего хора Виктор Захарченко, принял участие и фольклорный ансамбль «Ладо».
Концерт на знаменитой сцене
– Когда попадаешь в родные места, вдруг испытываешь доселе неведомое: подступает комок к горлу и охватывает чувство родства. Наверное, это и есть генная память, – говорит Марина Техова. – Так бывает, и когда соприкасаешься с традиционной культурой.
Марина Техова – руководитель фольклорного ансамбля «Ладо». Впервые я встретилась с ним несколько лет назад. Тогда этот коллектив был приглашен дать серию концертов на сцене зала на Красной, 5. Того самого, что принадлежит Государственному академическому кубанскому казачьему хору.
Небольшой ансамбль не потерялся на сцене, видевшей прославленных деятелей культуры. Вернее, два ансамбля. Потому что пять женщин и десять девочек, все в строгих блузках и длинных юбках, это и были «Ладо» и его детский спутник ансамбль «Марусенька». Они и пели (или играли, если говорить по-местному) свои необыкновенные, завораживающие песни:
«Ой да ранняя моя зорюшка,
Почему рано да высоко взошла?
Ой полуночная ранняя звездочка,
Ой да негрустиночка, да хорошая была
бабочка, да звала к себе молодца:
Ой да приди, приди заночуй ночку
со мной…»
Впрочем, текст этой древней баллады я узнала недавно, побывав в Гулькевичах. А тогда слушала как завороженная, внимая мелодии, потому что и слов-то там почти не было. Но распевы были таковы, что я невольно прониклась и грустным настроением, и тонкой философией песни. Большинству слушателей она была незнакома, диалект исполнителей – не привычен. Ведь все мы приучены к популярному яркому фольклору черноморских казаков. Репертуар же «Ладо» строится на наследии линейного казачества, которое, по мнению многих, уступает черноморскому в мелодичности.
Но с последней протяжной нотой, после нескольких мгновений тишины, зал взорвался аплодисментами. На такие концерты редко заходят случайные слушатели. Чаще – это знатоки и любители народного искусства. Они по достоинству оценили и умение импровизировать, и строгое следование традиции исполнителей из Гулькевичей, и их свободную естественность. Все то, что и определяет специфику фольклора.
– Мы сразу говорили, что не являемся концертным коллективом, – заявила Марина во время нашей первой встречи, в антракте. – Одно дело изучать и сохранять традиционное искусство, другое – петь со сцены зарабатывая.
Линейцы
Просторная комната. На стенах – полотна известных кубанских художников, в современной манере запечатлевших образы земляков. Рядом, впритык, старинные казачьи фотографии. Это и есть студия «Ладо». Место, где встречаются прошлое и настоящее. С того памятного концерта прошло несколько лет. Но Марина Техова, кажется, не изменилась: русоволосая, стройная, с подчеркнуто прямой манерой держаться, с живыми яркими глазами.
Ее увлечение фольклором началось достаточно типично. Училась, а потом преподавала в музыкальном училище в городе Губкине Белгородской области. Марина мечтала стать пианисткой. Ее любимым композитором был Бах с его вселенской гармонией. «Воскресение» – так назывался фольклорный коллектив, который организовала в училище тогда выпускница Воронежского института искусств, а ныне известный специалист в этом жанре Горбатовская. Она пригласила и Марину, на тот момент совсем юного педагога.
– И словно что-то вспыхнуло в моей душе. Сначала я думала, что это реализовалась моя детская мечта, – петь и танцевать. Только теперь я поняла: это отозвались мои корни, – рассказывает Марина. – Я ведь всю юность провела в селе Майкопском, где и родилась. Моя семейная история многими поколениями связана с Кубанью.
– Роль географии в судьбе фольклориста весьма велика. Ведь традиционная культура локальна, – разъясняет мне Марина. – Музыка слога и музыка речи складываются в фоновое звучание, которое и западает в подсознание. Отсюда и восприятие, и понимание фольклора как своего или чужеродного.
Марина Техова ведет свою родословную со Старой Линии, из станицы Темижбекской.
Для тех, кто знал, но забыл, небольшая историческая справка. Впервые выходцы из России, в том числе переселенцы с Дона, появились в этих местах еще в XVII веке.
Они покинули родину или в поисках воли, или сохраняя верность вере предков. То есть тому православию, которое жило в народе вплоть до никоновских реформ. Этих людей было немного. Но в отечественную историю вошли, например, имена предводителя-бунтаря Булавина и поэта Некрасова.
Массовое же переселение донских и екатеринославских казаков в восточную часть Кубани пришлось на рубеж XVIII и XIX веков. Потом к ним присоединился Хаперский полк. Вместе они охраняли кордонную линию по реке Кубани.
В этническом отношении линейные казаки представляли собой достаточно пеструю картину. Но ученые считают, что среди них преобладала великорусская культурная традиция, что не исключает влияния ни старообрядцев, ни соседних кавказских народов. Но, конечно, много было на Линии и переселенцев из южных областей Российской империи. Поэтому и отозвались песни Белгородчины чувством родства в душе Марины.
Именно в «Воскресении» она впервые прикоснулась к истинно народной культуре, а не ее сценической имитации. Там она получила и те начальные знания, что позже позволили ей воплотить, уже в своем коллективе, самобытность певческой традиции линейных казаков.
Родословная в песнях
Я слушаю Марину, а сама вглядываюсь в пожелтевшие фотографии. Людские лица, их черты и выражение. Позы казаков и казачек, в которых они застыли и были запечатлены заезжим фотографом сто лет назад. Детали их костюмов. Все это складывается в портрет минувшей эпохи.
На одном из снимков, датированном 1913 годом, изображены две женщины и ребенок. Полуторагодовалая девочка в будущем станет бабушкой Марины, и будут ее звать Ефросиньей Дмитриевной Зениной. Ее держит на руках пожилая строгая женщина – Мария Кунина, которая приходится бабушкой Ефросинье и прапрабабушкой Марине.
Рядом молодая стройная женщина Варвара Зенина – мать Ефросиньи. Вот такая цепь поколений одной семьи, сплетающаяся в общую историю станицы Темижбекской, Старой Линии и Кубани. Она напрямую связывает первопереселенцев, прибывших сюда в 1830 году, и наших современников. В Темижбекской до сих пор один из выездов именуют Зениным краем.
Благодаря Марине я тоже знаю, как сложатся судьбы этих женщин. Варвара умрет совсем молодой. Муж вскоре женится на другой, и ее дочь Ефросинья будет втайне скорбеть по матери до самой своей кончины, которая наступит уже на памяти Марины.
– В чем своеобразие характера линейной казачки? – допытываюсь я. Марина объясняет, беря за основу судьбу самого дорогого ей человека, – бабушки.
Ефросинья Дмитриевна была суровым человеком, и жизнь свою прожила строго. В первый раз ее выдали замуж в станице, в 12 лет. Конечно, это было не настоящее замужество, а скорее сговор или помолвка. История эта смутная. Те времена на Кубани были тревожными и опасными. Шло расказачивание. Видимо, у отца Ефросиньи имелись свои резоны. Новая родня была весьма зажиточной и родовитой. Но однажды, когда девочка подходила к дому, соседка успела ей шепнуть «Спасайся, Фрося, беги!». Та затаилась поблизости. У нее на глазах арестовали всю семью, включая стариков и младенцев.
Потом их выслали в Сибирь, где они все и сгинули. В 1933-м, в самый голодомор, она бежала в Цхинвали, где было более-менее сытно. Там Ефросинья и встретила осетина Георгия Техова. Вышла за него замуж. Второй ее муж, а вернее – единственный, пропал без вести во время Великой Отечественной войны. Она сама воспитала сына и дочь. Храня память и верность мужу, всю жизнь «гребла» сама.
Ефросинья Дмитриевна всегда была сдержанна, полна внутреннего достоинства и стати. На все имела свою точку зрения, которая не то чтобы в корне отличалась от других, а в молодости – от мужниной, но была выработана на основе общесемейных ценностей и представлений.
Пела она более низким голосом, чем поют черноморские казачки. И лирики в ней было тоже меньше. Во всяком случае во внешних проявлениях. Но бабушкин домик с земляным полом блистал чистотой, и она сама всегда была готова прийти на помощь. «Тахточка ты моя» – так называла она свою старшую внучку в минуты нежности.
Биография этой женщины словно сюжет старинной казачьей баллады. И я догадываюсь, кто является лирической героиней всех песен ансамбля «Ладо». В том числе и тех, что по всем канонам относятся к «мужской» теме. Но на Кубани их поют женщины, передавая своим дочерям и внучкам. А что делать, если XX век поколение за поколением уничтожал своих казачьих сынов?
Без микса
Ансамблю «Ладо» одиннадцать лет. За несколько лет до его организации обстоятельства личной жизни Марины сложились так, что пришлось ей вернуться с Белгородчины на Кубань. Посидела дома в декрете – понянчила дочку Машу. Потом отправилась преподавать в Гулькевичскую школу искусств. Но любовь к народному творчеству была у Теховой в крови.
Вокруг нее сгруппировались коллеги – преподаватели музыки. Их число варьировалось, но не это было важно. Гораздо важнее оказалось сделать выбор, куда и какой дорогой двигаться. Тогда уже процветала мода на фольклор.
Но как часто исполнители переводили и переводят язык традиционной культуры на язык современной массовой культуры. Его не изучают, а лишь используют, тиражируя и рассматривая как товар, который можно выгодно продать на рынке концертного бизнеса. Отсюда процветает и желание «приукрасить» народную песню.
Техова с первых шагов не сомневалась: ее ансамбль должен петь не хиты или какие-то выигрышные произведения устного народного творчества, не «миксы» общекубанской песни. Его репертуар нужно составлять из фольклора Старой Линии. Того, что бытовал когда-то в станицах Тбилисской, Воронежской, Кавказской, Темижбекской и Казанской. Эти песни мы получили от предков и должны передать дальше нашим потомкам.
– Неповторимость – в подлинности, решила тогда я. Это и будет нашим вкладом в культуру Кубани, – вспоминает Техова.– Принято избегать пафоса и высоких слов. Но я и те, кто был рядом, осознавали, что это и есть наш долг и служение, как называли когда-то подобную деятельность наши деды-казаки.
Вскоре Марина открыла настоящий информационный клад. Это были записи жемчужин традиционной культуры. Ныне они хранятся в научно-исследовательском центре при отделе ГНТУ «Кубанский казачий хор». В семидесятые – начале восьмидесятых годов в медвежьих углах еще бытовали старинные песни, игры и обряды в исполнении самобытных народных мастеров, получивших их в наследство от предков и владевших ими, что называется, по праву рождения. Их и записывали Виктор Гаврилович Захарченко, Николай Иванович Бондарь, Татьяна Павловна Распопова, Марина Пантелеевна Аввакова.
Работать тем, кто закладывал научный фундамент кубанской фольклористики и этнографии, приходилось в трудных условиях. Например, магнитофонная пленка была дефицитом. Поэтому делали звуковую запись только трех куплетов песни, а остальные заносились от руки в школьные тетрадки. Вот с этим крупным архивом и работает Марина Техова, возвращая песни в «народ».
– Недавно мы с бабульками из Тбилисской ездили на международный фестиваль в Подольск, – рассказывает она. – Я начала их пытать еще в поезде, что они могут спеть.
Спрашивала о тех песнях, что сама знаю по записям Николая Ивановича Бондаря. Они, уже очень немолодые женщины, в ответ отрицательно качали головами. Кое-что помнят только трое, что еще остались от того прежнего хора, что когда-то и прославил Тбилисскую. Им теперь под восемьдесят. Но они ухватили лишь одни «верха», утратив сам диалект. И тогда я им спела то, что, казалось, уже напрочь забыто. Навсегда ушло с теми бабками, что приходились матерями и тетками моим собеседницам.
– «Да какие ж то песни, Марыночка? Нам надо их выучить», – опомнились старухи, – продолжает свой рассказ Техова.
– И мы с ними пели всю дорогу, но никто из пассажиров не возражал. Все слушали. А Нина Васильевна Сологубова, которая много лет руководит этим коллективом, вздыхала: «Мне бы в помощники такого молодого человека, который бы стал моим восприемником…»
Эту историю Марина рассказала в ответ на мой вопрос: можно ли сохранить и восстановить традиционное народное творчество.
Женщины, девушки, девочки
– А почему у ансамбля такое странное название? – интересуюсь я.
– «Ладо» – это значит «Большая мать». Так в древности на Руси называли женщину-повитуху, хозяйку очага, ту, что была причастна к пеленанию, кормлению и воспитанию младенцев. Был и Лад – ее полная противоположность, мужское начало, – объясняет Марина. – Ансамбль потерял тех мужчин, что входили в его состав на первых порах. Тогда-то мы и выбрали ему это название. Стали петь то, что касается женской стороны жизни. В том числе – девичьей и девчоночьей. Мы все были молоды, и рядом находились наши дети.
У каждой из участниц был свой путь в народное искусство. Но есть в их дорогах и нечто общее. Все эти женщины происходят из семей, в которых не просто любили петь, – в них звучали народные песни. Были в их числе и те, чей смысл был непонятен уже не только им, младшему поколению, но и старшим родственникам. Правда, наши земляки поют нынче все больше за праздничным столом.
А тем, кто позже и составил костяк «Ладо», хотелось петь иначе, чтобы выразить себя в этом звучании. Все они гордились своими корнями и остро ощущали собственную невостребованность. А может быть, это само время задало вопрос «Кто ты?», потребовав самоидентификации от россиян начала нового тысячелетия?
– Я пришла годом позже, чем остальные. Казалось бы, случайно, – вспоминает Марина Теплинская. Она тоже педагог. Но не музыкант, как другие, а «биологичка». – Однажды я зашла за младшей дочерью в школу искусств и вдруг услышала, как поют где-то за стеной.
И не классику, а наши песни. Это было необычно, но притягательно. Я забыла про свою Алену и весь концерт просидела у этой стенки, представляя себя в числе певцов. Мне почему-то этого непреодолимо захотелось. Но очень боялась: вдруг меня не возьмут?
Может быть, им нужны только профессионалы-музыканты? Узнать сама – постеснялась. Делегировала к Марине Альбертовне кого-то из общих знакомых. Меня все-таки приняли в «Ладо». Но куда деть восьмилетнюю Алену? Пришлось ее водить с собой на все концерты и репетиции. Вдруг и старшая дочь Оксана (ей тогда было шестнадцать, и она отличалась спокойствием и внутренней углубленностью) заявила с неожиданной решимостью о своем намерении петь в ансамбле.
Вскоре выяснилось, что ближайший концерт ансамбля состоится как раз в той школе, где учится старшая дочь Теплинской. Марина волновалась: как ее стеснительная девочка выйдет на сцену перед одноклассниками в казачьем костюме, который, согласитесь, не свойственен молодежи. Да и вообще, традиционная культура тогда была в Гулькевичах в диковинку. Ведь деятельность «Ладо» только начиналась. Но выступление закончилось цветами и аплодисментами. И в дальнейшем на сцену они уже всегда выходили втроем – Марина и дочки.
Эта история – абсолютно типичная деталь процесса построения ансамбля. У всех его участниц по двое детей. Исключение составляет сама Марина Альбертовна: у нее единственное дитя. И свою Машу она с двух лет везде водила за собой – в экспедициях, на концертах и фестивалях. Вскоре за ней уже следовало все подрастающее поколение: сначала старшие, потом – младшие. Эти девочки и составили ядро детского спутника «Ладо» – ансамбля «Марусенька».
Таким образом выстроилась модель ступенчатой передачи традиционной культуры от старших к младшим, свойственная нашим предкам. Образовался круг, где нет разделения на артистов и зрителей, как и было когда-то в деревнях и станицах, селах и хуторах.
Те девочки, старшие дочери и их подружки, давно выросли. Выбрали достойные профессии. У всех у них удачно сложилась личная жизнь. Замуж их выдавали всем коллективом в соответствии с требованиями традиционного свадебного обряда. Но что удивительно – эти юные счастливые матери рожают преимущественно мальчиков. А единственная девочка, внучка Марины, этой осенью придет в студию по стопам бабушки и мамы.
Подрастают и младшие дочери «Ладо», добавляя забот «институту мамок». Учатся все хорошо, потому что главное наказание для них, вернее его угроза, – «не пущу в ансамбль».
– Нет, они остаются современными детьми, – мои собеседницы в ответ на вопрос не сдерживают эмоций. – Любят рок-музыку, увлекаются компьютерными технологиями и часами просиживают в Интернете. Это не значит, что они «застряли» только в народной культуре. Просто мы научили их отличать настоящее от подделки. И в жизни тоже.
– «Как вы своих девчонок воспитываете?» – часто спрашивают нас, – подхватывает «горячую» тему Светлана Пугачева.
Замечу, что по основной профессии она скрипач, в последнее время ее класс выпускает «просто гениальных учеников». Но в данный момент Светлана говорит о влиянии на домашнюю педагогику «Ладо» и «Марусеньки»:
– Наши девочки резко отличаются от других. Не то что внешним видом, а манерой держаться, вести себя. Хотя они совсем обыкновенные. Живут своими жизнями – девчачьими, школьными, тусовочными.
Тут и сами девицы пожаловали. Мы беседовали о том, что значат в их юной жизни старинные песни и обряды. О том, что они уже не мыслят себя без них и, если вынуждены будут уехать из Гулькевичей, обязательно разыщут в других городах своих единомышленников.
– А расскажите, пожалуйста, какой-нибудь случай, связанный с вашим ансамблем и его многочисленными поездками по стране, – попросила я, используя, чего греха таить, известный журналистский прием.
И они вперебой стали рассказывать, как Юля в Москве на торжественном концерте одна выскочила на сцену и запела, когда все еще далеко за кулисами оставались.
Как Катя где-то споткнулась и упала прямо в середине песни, выронив игрушки из рук, но не растерялась, а обыграла ситуацию. При этом вся «Марусенька» ее поддержала. Я слушала их и думала: какие они взрослые и ответственные! И еще о том, что их свобода, живость и раскованность на сцене есть следствие растворенности в традиционном бытовании, которое естественно для их прабабушек. Потому что их бабушки уже были комсомолками, предпочитавшими советские лирические песни древним распевам. Выходит, колесо истории можно повернуть вспять?
Игра как школа жизни
– Реки не текут вспять. Традиционная культура в том виде, в каком она была когда-то, уже не вернется. Вон мудрые бабульки сетуют: даже они не могут уже спеть как надо старинные песни. Сила голоса, мол, осталась, но говорить стали иначе, даже сами голоса изменились, – Марина терпеливо разъясняет: – Но можно вернуть из этой традиции определенные элементы, те, которые являются жизнеопределяющими, организуют самые важные моменты судьбы, – например, при рождении и крещении.
А свадьба? Это ведь момент перехода человека из одного состояния в другое. Очень важно, как он произойдет. Уже сегодня состоятельные люди нанимают не лимузины, а «линейки» и коляски для свадебного кортежа. Но куда важнее исполнить обычай, что существует испокон веку, – сходить перед торжеством на кладбище. А почему нет?
Ведь мы можем вернуть это правило в нынешнюю жизнь. Наши предки не знали мудреных слов. Но эти люди себе и другим объясняли: «Делай так – получишь эдак». В простенькой колыбельной заложен глубокий смысл. Там поется о неком образце поведения, идеале. Младенец слушает, еще не понимая. Но эти образы уже существуют в нем. Когда же он вырастает, они принимают форму неосознанной внутренней мотивации. То же самое – игры у маленьких детей. С ними ребенок развивается по-другому, да и мыслит иначе.
Последнее утверждение – не только теория, но и практика. В «Марусеньку» приходит много ребятишек. Приживается в непривычной для них среде куда как меньше.
Сейчас школу «Марусеньки» проходит новый набор гулькевичских девочек. Теперь им по десять лет, и только недавно они перешли к «закличкам» и песням. До этого три года, день в день, Марина играла с ними в различные игры.
– Какие?
– «Ой ты хрон, ты мой хрон»...
Песня органично вплетается в ее рассказ. Так же, как и является важной составной частью древней игры, которую этнографы совсем недавно встречали в станицах Темижбекской и Удобной. Игра не сложная, но очень веселая. Дети делятся на две группы. Одни садятся «елочкой» и, раскачиваясь как листья под ветром, поют, или, как говорят в тех местах, орут эту песню. Другие ходят вокруг них, пока ведущий не скажет: «Бабка, бабка, дай хренку на говядинку, на баранинку». А сидящие в ответ:
«Да ты пойди да вырви два – три кустика». Задача – как можно больше вырвать детей из цепочки, сидящей на земле и крепко держащей друг друга.
А есть еще и «Кострома», когда молодежь учит совсем маленьких детишек петь и танцевать. В Отрадненском районе была распространена игра «Царэтень». В других же станицах она называлась «Да в городе царевна». Игра бытовала больше среди подростков. Ведь там есть уже и «поцелуйчики».
– Я слабо представляю сегодняшних продвинутых деток и подростков, развлекающихся подобным образом, – не соглашаюсь я.
Однако в Гулькевичах, оказывается, уже есть подобный опыт. Ежегодно по крупным календарным праздникам они проводят игровые программы. Кстати, последняя была на Троицу. На этот раз пришли школьники с игровых площадок, потому что в нынешнем году этот праздник поздний. Но, бывает, собираются и дети самого трудного возраста – учащиеся ПТУ, старшеклассники.
Вся площадь полным-полна молодежи, и все от души веселятся, играя в массовые игры. Той развязности, что так раздражает взрослых, но за которой прячется смущение, нет и в помине. «Прикольно!» – выразили в финале свое мнение ребята. А кто-то совсем по-детски добавил: «Может, еще поиграем?».
Значит, эти игры с непростым смыслом, в которых дети исподволь осваивают свои будущие социальные роли, постепенно выходят за пределы студии народной культуры.
В подтверждение этого Марина рассказывает про тихую маленькую девочку Соню. В «Марусеньке», где она только начинала заниматься, играли в почти забытые «Золотые ворота». Однажды пришла мама за ней в садик. Воспитательницы встретили ее хохотом. Говорят: «Представьте, ваша дочь устроила нам сегодня выходной!».
Оказывается, скромница Соня организовала всех детей и целый день играла с ними и в те же «Золотые ворота», и «Заиньку серенького», и «Бояр». Это еще свидетельство того, что работает «правило круга» традиционной культуры. Зрители становятся участниками действия. Впрочем, в Гулькевичах практикуют и другие формы работы с подрастающим поколением.
На обобщении этого опыта и будет базироваться дипломная работа студентки четвертого курса Краснодарского государственного университета культуры и искусств Татьяны Кудиновой. В свое время ее мама, которая поет в «Ладо», также привела девочку к Теховой. Теперь у Татьяны уже есть и собственный педагогический опыт. Она ведет кружок в одной из городских школ и мечтает создать в будущем свой ансамбль.
– Выходит, будете конкурентом Марины Альбертовны? – шучу я.
– Нет, я буду не конкурентом, а помощником, – серьезно отвечает Таня. – Просто вслед за «Ладо» и «Марусенькой» появятся «Ладушки». Там будут заниматься дети самого раннего возраста – от трех до пяти. Ведь начинать воспитывать ребенка нужно, когда он еще поперек лавки лежит. Так считали наши предки. А теперь много людей равнодушных. Ну было прошлое – и было, рассуждают они. Очень много молодых, которые считают себя крутыми, потому что слушают рок и рэп. Ну а народное (мол, лели-лели – ну что это такое?) не ценят, потому что не знают. Я думаю, это трагедия отдельно взятой души!
Между прошлым и будущим
– А вы приезжайте к нам на фестиваль, – в ответ на многие мои вопросы говорят гулькевичские фольклористы. И добавляют в зависимости от ситуации: – Увидите, услышите, почувствуете, узнаете.
Вот уже в третий раз в начале августа в этом городе будет проходить межрегиональный фестиваль-мастерская «Старая Линия». Его тема – «Традиционная культура казачества и народов Северного Кавказа».
Приезжают в Гулькевичи фольклорные коллективы с Дона и других южных областей России, а также республик Северного Кавказа, ученые. Но не зависимо от их профессий и географии проживания, все они люди, близкие по духу Марине и ее единомышленникам.
Таким, как, например, Александр Двойнинов. Он создал при студии этнографический клуб «Старая Линия». Изучает историю линейцев, уходящую, по его мнению, во времена царствования Ивана Грозного, родословные древа старинных казачьих семей, в число которых входит и его собственная. Александр и Марина увлечены не только собиранием и возвращением в жизнь песенных шедевров прошлого. Они изучают механизм, порождающий их.
Ведь все музыкальное народное творчество зиждется на системе традиционных ценностей русского народа и является формой выражения самобытности и духовной сущности кубанского линейного казачества.
Каждый год «Ладо» ведет сто пятьдесят гостей (а меньше не бывает) на свое любимое место. Все важные события в жизни коллектива отмечаются посещением Ивановского редута. Вернее, места на высоком берегу Кубани между станицами Темижбекской и Кавказской, где он когда-то находился. Зовется оно и поныне Монастырским лесом, потому что когда-то там был старообрядческий скит, а ныне возрождается монастырь. Уже открылся и источник родниковой воды – верная примета святости.
Ведь склон никогда не вспахивался, потому что эта земля не предназначалась для хозяйственной деятельности. На разных страницах истории нашего Отечества для этого были свои причины. Сначала именно здесь проходила граница между Турцией и Россией. Потом она отодвинулась дальше в Закубанье. Эти земли были признаны неудобными и отданы для выпаса скота. Здесь и поныне растет много реликтовых растений и бьют чистые и прозрачные ключи. Чуть подальше – памятники археологии: сорматские и миотские городища. Здесь человек невольно, но реально ощущает тоненькую ниточку истории, связывающую прошлое, настоящее и будущее.
Особенно душевно поется на самом обрыве. Вдали виднеются закубанские горы, о которых мечтал в эмиграции земляк Федор Елисеев. Человек редких душевных качеств и чрезвычайно сложной судьбы, он стал образцом и героем для всех, кто входит в студию Марины Теховой. Фестиваль – одно из посвящений его памяти и памяти тех, кто хранил любовь к Отечеству, будучи изгнанным из него.
«Пойдите на это место, посмотрите в Закубанье, спойте нашу песню», – писал полковник Елисеев, имея в виду этот самый обрывистый склон. Здесь и поют «Ладо» и «Марусенька» и все друзья песни, что является связующим звеном между прошлым и будущим.
Появилась запись голоса «железного» канцлера Германии 
100-летний юбилей жительница Кубани встретила песней «А я молодая…» 
Казачьи конные патрули будут охранять московские парки 
Юбилей: «Кубанским казакам» - 60 лет