Современный Робинзон о далеких островах, писателях и одиночестве

Знакомые и друзья в шутку называют Леонида Михайловича Пасенюка ходячей энциклопедией Дальнего Востока и Севера.

В 50-х первые впечатления легли на страницы «Огонька», а в 90-х в его честь был назван мыс на острове Беринга. В этом году он отметит 85 лет. В канун юбилея мы встретились с писателем за традиционной чашкой чая в пресс-центре «АиФ-Юг».

Поход на войну

- Леонид Михайлович, вся ваша жизнь - сплошное путешествие. А самое первое помните?

- Да это же было еще во время войны (смеется). 15-летним пацаном сбежал из дома на фронт. Мать умерла во время голодомора, когда мне было шесть лет. Остался с отцом. Он в то время работал директором сельской школы, там познакомился с учительницей, которая стала мне мачехой. Отношения у меня с ней сразу не заладились, потому и записался в ряды добровольцев, намеренно прибавив себе годов. Это было страшное «путешествие» - получил ранение, контузию, был госпитализирован…

- А как вы стали печататься в «Огоньке»?

- Где-то в середине 50-х у меня вышла книга рассказов с тусклым по вине редактора названием «В нашем море». Одно из произведений до этого опубликовал журнал «Смена». На них сразу же откликнулись такие рецензенты, как друг Есенина - Петр Чагин. Оценили издание на Всесоюзном совещании молодых писателей, после чего меня приняли в члены Союза писателей. Так потихоньку добрался до «Огонька», где мне дали зеленый свет на Камчатку.

- Кстати, а чья была идея назвать мыс вашим именем?

- Началось все с того, что в своих рассказах я обратил внимание на безымянный мыс на острове Беринга - это крупнейший остров в составе Командорских островов.

И вот однажды приехал туда военный моряк, почитал мои книги, впечатлился. И вскоре вышел на русское географическое общество с предложением о наименовании мыса в мою честь. Я-то ни сном ни духом. Узнал только, когда мне прислали обновленный атлас, где уже красовалась моя фамилия.

Моя хата не с краю

- Почему именно Командорские острова стали вашей «музой»?

- Не знаю даже. Телом я здесь - на Кубани, а душой до сих пор там. Это все мое - где холодно, где скудно.

А тут все до отвращения сыто. Мне всегда хотелось увидеть то, чего не знают другие. Еще когда только начинал путешествовать, меня потряс один исторический факт. Был такой Яков Мыньков, некогда в одиночку живший на Командорских островах.

Я провел свои исследовании о робинзонах во все времена, о людях, боровшихся за жизнь в окружении дикой природы, о ныне почти забытых мореходах, открывавших и осваивающих неприветливые берега так называемой Русской Америки. И мне необходимо было самому прожить эти чувства. Именно поэтому большую часть своих путешествий я совершил в одиночестве.

- Каким образом попали на Кубань и чувствуете ли себя кубанцем?

- Здесь я работал на строительстве ТЭЦ, потом обзавелся семьей. Собственно, мои близкие меня и связывают с Кубанью. А в душе я не чувствую себя местным.

- Чем вы живете сейчас?

- С писательством завязал - уже здоровье не то, зрение страдает. Да и нет технической возможности творить: компьютером не владею, а печатная машинка сломалась, сейчас такую технику уже нигде не починишь. Единственное, что могу - откладываю с пенсии и издаю свои фотоальбомы о тех местах, где пришлось побывать.

Смотрите также:

• Путешественник Константин Мержоев: «Хотел пройти по всем вулканам мира, но на это бы потребовалось от 7 до 10 лет» →
• Что там, за горизонтом? Писатель Пасенюк – о жизни «на том краю» России →
• «В Краснодаре теплее, чем в Милане». Итальянец - о жизни в России →