Издали Курчанский лиман похож на морской залив. Но местные знают, что он, как здесь говорят, воробью по колено. На самой глубине едва достигает полутора метров.
В недавние времена здешние казаки отдавали воинский долг Родине, отслуживая «срочную» на боевых кораблях Черноморского флота.
В биографиях этих мореходов есть общая деталь - все они ученики Вячеслава Яковлевича Чуба. В местной школе он вел уроки труда и автодела, а в свободное от учебной нагрузки время - кружок моделирования. Там под руководством своего педагога мальчишки делали парусники, похожие на белых гордых птиц. Поэтому и у тех, кто стал мореходом, и у тех, кто выбрал другую профессию, в отчем доме в красном углу хранится бригантина или каравелла.
За каждым кораблем - история жизни и целая эпоха |
Золотые руки
Сам Вячеслав Яковлевич - потомственный казак. Род Чубов уже более двухсот лет обитает в станице Пластуновской. По мужской линии составляют его воины и землепашцы.
Например, Федор Федорович Чуб, дед Вячеслава, участвовал в знаменитом сражении у крепости Баязет.
В 1941году старшего Чуба не взяли в армию по возрасту и состоянию здоровья. Родину защищать отправились его старшие сыновья. Двое так и остались на полях сражений. Третий, Яков, закончив ускоренные офицерские курсы, младшим лейтенантом - командиром пехотного взвода прошел закалку в горниле Сталинградской битвы. Был ранен, но опять вернулся на передовую.
Послевоенная кубанская жизнь была не похожа на станичную, которую показывали в знаменитом фильме «Кубанские казаки». Трудно приходилось и семье Чубов. Мать Славы, оставив в ящике комода свой диплом учительницы младших классов, пошла работать учетчицей в колхозную бригаду. Макуху, полученную на трудодни, она выменивала на масло и прочие продукты, необходимые слабенькому от рождения сыну. Яков Федорович, его отец, в этом же колхозе верховодил бабами, стариками и подростками, которые на первых порах и составляли основную рабочую силу села.
Быт селян оставался суровым и в ту пору, когда уже никто не жаловался на недостаток хлеба. Но казачьей душе мало хлеба насущного. Своими руками они украшали быт, наследуя старинные ремесла. Но Вячеслав отступил от традиции.
- Был у нас в школе трудовик. Звали его Иван Трофимович Коваль, - вспоминает Вячеслав Яковлевич спустя десятилетия. - Он настолько увлекал мальчишек изготовлением всяческих поделок! Учил выпиливать лобзиком полочки, затейливые рамочки и рисунки с виньетками. Это все тогда было новым и модным, и так нравилось! Уже будучи пятиклассником, я из мастерской Ивана Трофимовича не вылезал.
А потом началось увлечение выжиганием. Голос Чуба аж прерывается при одном только воспоминании о пережитом некогда восторге. Первый учитель, рассматривая еще детские поделки, говорил Славе:
- Помни и цени. Золотые руки тебе от рождения достались.
Судьбу себе Вячеслав Чуб выбрал обыкновенную. Окружающим казался человеком, крепко стоящим на земле. Сам же про себя знал, что всегда в нем жила тяга к чему-то необыденному. Просто до времени она была задавлена жизненными обстоятельствами и его собственными обязательствами перед собой и семьей. Но иногда эта романтическая приподнятость прорывалась - например, в сказочных сюжетах его работ по дереву. В чеканках, над которыми он просиживал, бывало, ночами. Проскользнул в биографии Чуба и морской мотив. Оказывается, среди законченных им учебных заведений есть и отделение холодильной промышленности Новочеркасского пищевого техникума.
- А что же общего между холодильником и парусником? - не понимаю я.
- Да мечтал пойти после техникума в дальнее плавание. Так вдруг захотелось поглядеть на дальние страны, - со смехом разъясняет мне собеседник столь очевидные для него вещи.
Но в загранку его не пустили. Так аукнулась ему воинская служба на секретном аэродроме. Ходить же по прибрежному мелководью было не в характере казака Чуба.
Здесь мой причал
Жили Чубы к тому времени уже в Курчанской. Жена Вячеслава, по профессии винодел, работала на местном винозаводе и принимала участие в разработке рецептов напитков.
Вячеслав Яковлевич трудился в Темрюкском районном газовом хозяйстве. Чуб занимался проектированием сетей. Работа была престижной и хорошо оплачиваемой. Живи и радуйся! Но опять беспокойное сердце звало его куда-то с протоптанных жизненных путей. Как иначе объяснить, что с такой легкостью сагитировал Вячеслава Яковлевича директор местной школы оставить все и превратиться из солидного инженера-проектировщика в начинающего педагога - преподавателя труда?
- Наша школа страдает от женского засилья. Мужской подход начинается с умения вбить гвоздь, - уверен Вячеслав Яковлевич. - Чтобы мы ни мастерили, я всегда старался побольше уделить внимания таким вот «мамочкиным сыночкам». Бывало, говорю своему ученику: «Ты не обижайся на меня. У тебя есть папа. Он тебя научит дома мужским ремеслам.
А кто поможет твоему однокласснику?» Сам же стараюсь подольше задержаться рядом с пацаном, которого воспитывают разом мама, тетя и бабушка. Показываю не только, как пилить-строгать и собирать механизмы, но и пытаюсь «за жизнь» поговорить.
В школе Чуб вел всякие кружки. Предпочтение отдавал авиамоделизму. Делали самолетики с двигателями и вместе запускали их в воздух. В кубанской глубинке это было новшеством. Так же, как и картинги, которые он стал строить вместе с учениками. Мальчики носились по станице, сбивая заборы соседям Чуба. Он их потом чинил по вечерам.
Зато курчанцы вдруг стали побеждать на краевых и прочих престижных соревнованиях.
Пора готовить к морю
В один прекрасный день Чуба вызвал к себе тогдашний глава Темрюкским районом Юрий Матвеевич Олейников. Был он, по воспоминаниям тех, кто его знал, руководителем от Бога, строгим и справедливым, а по первой профессии - моряком.
- Однажды говорит он, мол, Яковлевич, тебе нужно пойти на улицу Октябрьскую в Темрюке. Там я создаю клуб юных моряков. Пора готовить мальчишек к морю. Пошел я по указанному адресу и обомлел. Преподаватели там были сильными. Например, Владимир Федорович Кучмий вел курс навигации для пацанов.
Был он в прошлом капитаном дальнего плавания и больше двадцати лет проплавал по океанам,- вспоминает бывший учитель. - И еще он делал такие парусники! - У Вячеслава Яковлевича даже голос переходит на шепот от восторга и волнения. - «Как?» - стал я расспрашивать Владимира Федоровича. «Да просто это было в плавании лекарством от тоски и скуки», - пояснил тот. Но парусники казались настолько красивыми, что буквально сразили меня. «А можно я один возьму посмотреть? Может, попробую вместе с ребятней сделать что-то похожее?». - «А тебе настойчивости хватит? - посмотрел на меня с недоверием отставной капитан. - Тут такая скрупулезность нужна. Прямо до занудства. А здесь не океан - полно всяческих соблазнов».
Так началась у Чуба и у курчанской ребятни новая жизнь. Поначалу не ладилось. Но тут Вячеслав Яковлевич применил педагогическую хитрость: то учитель всех тянул, то ученики ему помогали. Так они учились друг у друга, осваивая новое дело. Главная же «уловка» состояла в том, что на глазах у мальчишек он просто не позволил себе отступить.
- Домой приходил, не поверите, к полуночи. Тогда у меня заканчивался рабочий день. Жена посмеивалась: хочешь, мы тебе в класс и койку поставим? Но я до того увлекся этими кораблями, что даже в выходные стал к восьми утра уходить в школу. Так я и вошел в моделирование. Ребятня вокруг меня прямо-таки завертелась. Мы сделали первый парусник.
Чуб любит рассказывать, сколько местных ребят, пройдя его школу и занятия в клубе Олейникова, стали моряками.
Он ведет нас по своему дому, где каждая комната - как отдельный музейный зал. Экскурсию он то и дело прерывает,останавливаясь перед красавцами-кораблями:
- Когда я только начал увлекаться моделированием и постигал азы этой науки, делал свои парусники произвольно. Особенно не озадачиваясь соответствием с реальным прообразом - лишь бы было красиво. А потом задумался: а не заняться ли мне историей? Чтобы не просто стояла модель, как игрушка, а просматривались за этим кораблем и история его жизни, и эпоха, в которую он был создан.
Знает Вячеслав Яковлевич и историю своего рода. В его доме на почетном месте висит алое полотнище. На нем, как символ победы, собраны награды, полученные мужчинами казачьего рода Чубов за служение Родине.
Он ведет нас по своему дому, где каждая комната - как отдельный музейный зал |