Купить пчелосемью, отправиться на лето в лес. Как стать пасечником?

Пчёлы - это не только производители ценного диетического продукта, но и инструмент, позволяющий изменить жизнь. В прошлом инженер и навсегда пчеловод, Николай Лысенко из Краснодарского края рассказал «АиФ-Юг» о том, как он сумел овладеть ремеслом без отрыва от основной работы. А тем, кто захочет также себя попробовать, вполне могут пригодиться его рекомендации.

В тени телебашни

Часто пчеловодство - занятие семейное, передающееся в кубанских станицах по наследству. У Николая Лысенко из станицы Северской, что находится недалеко от Краснодара, - казачьи корни, однако пчёлами ни родители, ни деды не занимались. В том, что сегодня он знатный пчеловод, виновата ирония судьбы.

В 21 год молодой специалист стал инженером на радиорелейной станции в станице Азовской. Уже десять лет, как она законсервирована за ненадобностью, но десятилетиями оставалась объектом государственной важности. Радиорелейные станции передавали телевизионный сигнал. До поры, когда телевещание стало спутниковым, передатчиками сигнала служили такие вышки. Сигнал передавался из Московского телецентра, от одной вышки к другой. Стояли они на расстоянии примерно 60 км друг от друга. Азовская - 37-я по счёту от Москвы. Поставили её в лесу, в горах, в местах почти заповедных, с богатым разнотравьем.

Дежурили инженеры на станции по графику: сутки через трое. Аппаратура сложнейшая, ответственность колоссальная. Три секунды обрыва вещания стоили три миллиона рублей! И на этом, почти секретном объекте, обнаружилось странное.

«С удивлением я узнал, что рядом со станцией пасека, у каждого из коллег там ульи с пчёлами. На дежурства выходили по трое. И, оставив на хозяйстве одного, двое уходили к пчёлам. Место для пасеки идеальное. Под пригорком, тихое. Ухаживали за своими пчёлами и тех коллег, у которых выходной. Провели электрический звонок, «дневальный» в любой момент мог дать тревогу. Я смотрел на это вначале с изумлением, потом мне надоело одному торчать с приборами, да и интерес появился бешеный».

Конечно же, коллеги приняли новичка в «пчелосоюз». Николай купил три улика. Мёда в первый же сезон набрал около двух вёдер, и очень этим гордился.

Хорошее подспорье

Как знать, может и остался бы этот эпизод деталью рабочей биографии, но жизнь в стране стала стремительно меняться. Начало ельцинской эпохи больно ударило по многим производствам.

«В магазинах не было вообще ничего, - вспоминает Николай. - Еда пропала с прилавков. Конторы, не имевшие никакого отношения к сельскому хозяйству, покупали коров, поросят, создавали хоздворы, пробовали торговать… Для начальства в Краснодарском крае успехи коллектива Азовской станции секретом не были. Управление решило эту тему «двигать».

Наняли для развития опытных пчеловодов, помню их фамилии: Зуб и Сунцов. Ульи закупили в Майкопе. Купили 60 семей пчёл, инструмент, трактор, машину с прицепами. И отправились наши «застрельщики» в своё первое путешествие за мёдом в Каневской район. На третий год объёмы медодобычи выросли уже настолько, что пчеловодам понадобились помощники. Я вызвался. Так, фактически оставаясь инженером-релейщиком, на практике я стал пчеловодом».

Мёд телевизионные пчеловоды привозили и его делили на всех работников управления, которых насчитывалось около тысячи. Выходило на каждого по одному-двум трёхлитровым баллонам. Это было хорошее подспорье семьям.

На станции Николай проработал до самого её закрытия. Весной и летом с пчёлами, зимой - за приборами. Когда вышка перестала работать, инженеров распустили в свободное плавание, Николай даже не задумывался о том, чем будет заниматься дальше. В руках у него было ремесло - пчеловодство.

Постепенно Николай обзавёлся машинами, купил прицеп. У него десятки ульев и пчелосемей. Все родственники и знакомые знают, что с весны и до осени из станицы он пропадает, и даже телефон его часто недоступен. Кочевая жизнь характерна для пчеловодов. Хорошие, медоносные поля не всегда «под боком». Это - одна из особенностей. А что ещё нужно знать для тех, кто присматривается к этому промыслу, мысленно примеряя его на себя?

Рынок завален фальсификатом. Почему у нас пчеловодов с полей гоняют? Подробнее

«На всю жизнь укушены»

Прежде всего, нужно знать, что индивидуальное (без привлечённых работников) пчеловодство налогами не облагается. Это - огромный плюс. Но с другой стороны обосновано это тем, что пчеловодство - рискованное занятие. Пчёлы гибнут, и причин множество. Происходит это во время зимовки, из-за сильных морозов, но точно так же они могут не пережить слишком тёплую зиму.

По словам Николая, зарабатывают пчеловоды двумя способами. Кому-то заработок приносит именно мёд. А кто-то занимается «пакетами». Это рамки с маткой и «готовыми выйти «детьми». Проще - пчелосемья, которая будет приносить мёд. Пакетами в основном занимаются старики в станицах и на дальних хуторах. Один пакет (пчелосемья) стоит 3,5 - 4 тысячи рублей. Для рентабельности не имеет смысла покупать меньше, чем пять семей. По сходной цене пакеты предлагают селекционные центры пчелохозяйств, на Кубани их два: на Красной Поляне и под Горячим Ключом. Нужно следить по весне за объявлениями, тысячи две семей предлагают хозяйства. Также понадобятся ульи, маска, костюм, медогонка и другое.

«Если вы хотите мёдом зарабатывать, он должен быть хорошим, - говорит пчеловод. - Нужно искать место для пасеки. Пчеловод находит потенциально медоносные угодья, договаривается с агрономом/местной властью. Если место не занято, (а наиболее привлекательные, близкие, удобные места у опытных пчеловодов на учёте), то поставить пасеку проблемой не является. Некоторые хозяйства пасечникам ещё и приплачивают, поскольку известно давно: чем интенсивнее опыление, чем больше пчёл, тем лучше урожай.

Одна пчелосемья стоит 3,5 - 4 тысячи рублей, для рентабельности не имеет смысла покупать меньше пяти.

Часто бывает, что хорошее место - далеко от дома. Например, традиционно славится своим качеством кущёвский мёд. Но чтобы перевезти туда ульи из станицы Северской, нужно 220 литров бензина (и это только в одну сторону). Это дорого. Плюс амортизация, аренда транспорта, если своего нет. Также необходимо учитывать, что несколько месяцев пчеловод будет жить автономно, нужно озаботиться созданием лагеря пригодного для проживания среди полей и лесов, питанием, водой. При этом не факт, что мёд будет хороший и в большом количестве, ни одна пчелосемья за время экспедиции не сбежит или с ней не приключится другое несчастье».

Тех, кто готов рисковать, Николай предупреждает: труд этот тяжкий. Нужно каждый день следить за питанием пчёл, за условиями проживания, за их самочувствием, мёд собирать, опять же, не так просто. Чтобы пчёлы были спокойные, к работе с ними приступают с дымарём, выделяющим угарный газ. Вдыхать его постоянно - для здоровья не очень хорошо. Маски, костюмы не всегда и не на 100 процентов от укусов пчёл защищают. (Николай, кстати, без маски работает). А пчёлы жалят. Как говорит Николай, «грызут». И совсем неправда, что живут пчеловоды долго. Шесть хороших знакомых Николая умерли на пасеках, не дожив до старости. Совпадение? Может быть.

«Немало случаев, когда ребята пробовали и, разочаровавшись в ожиданиях, столкнувшись с проблемами, бросали пасеки в лесу, на волю судьбы, - говорит он. - Бывшие шахтёры, крепкие мужики, так оправдывались: «Это сложнее, чем в забое работать».

Те, кто выдерживает испытание, как правило, с пчёлами остаются навсегда. Они, как шутит Николай, «на всю жизнь укушены».

«Они как дети малые. Доверчивые, любопытные. А если что не так – ругаются, - объясняет Николай. - В семьях пчелиных - разумное устройство. Целостность и ценность семьи, преданность матери, забота о детях - это у них доведено до совершенства и вызывает восхищение. Людям многому стоит у пчёл поучиться».