На Кубани исчезает 220-летняя народная культура и речь, и никому до того нет дела

Краснодарский край, 26 апреля – «АиФ-Юг». В № 39 «АиФ-Юг» было опубликовано интервью с историком Игорем Васильевым «Почему на Кубани перестали балакать?», которое вызвало большой резонанс и неоднозначную реакцию наших читателей.

Свое мнение по этому поводу мы попросили высказать этнолингвиста Владимира Пукиша. 

Нуждается в уточнении…

- В интервью речь идет о причинах, по которым современные жители Кубани «не хотят помнить свои корни». Среди потерь специфических черт, до недавних пор определявших «лицо» и характер кубанцев, указана и балачка.

Однако, на мой взгляд, объяснение того, почему балачка уходит, нуждается в уточнении.

Позволю себе усомниться в утверждении историка, будто балачка уже сто лет назад, на рубеже XIX - XX веков, сильно отличалась от украинского языка.

Неясно, откуда такой вывод - ведь в живых никого из носителей тогдашнего языка уже давно не осталось, а большинство письменных источников того времени (как правильно указывает И. Васильев) написаны по-русски, а не на балачке или литературном украинском языке.

Делопроизводство велось, книги и газеты выходили не на украинском не совсем потому, что у казаков «укоренилась традиция читать и писать по-русски», хотя такая «традиция» действительна сложилась. 

А по той простой причине, что в Российской империи на украинском языке вообще было запрещено что-либо печатать согласно царскому указу от 18 мая 1876 года о запрете украинской литературы в России.

Поэтому «на людях» кубанцы говорили по-русски: в административных учреждениях и школах, на почте, железной дороге и в жандармском управлении. И лишь придя домой, балакали.

После 1906 года, когда печатание книг и газет на украинском языке было официально разрешено, в городах и станицах Кубани стали выходить украинские газеты, открывались общества «Просвіта» (просветительские общества) - всего в крае работали от 15 филиалов в 1906 - 1907 гг. до 40 после февральской революции.

Правда, они были разогнаны деникинцами в 1919 году.

Языковой вопрос

При этом у верхушки казачества могли быть совершенно разные взгляды на «языковой вопрос». Так, старожилы еще могут рассказать истории, услышанные когда-то от своих родителей - например, о том, как во время Гражданской войны деникинец Шкуро (тот самый, которого позже, после Великой Отечественной, казнят за сотрудничество с нацистами) повесил атамана станицы Пашковской за то, что тот открыл в своей станице украинскую школу.

А вот противоположный пример: якобы атаман Бабыч распорядился писать свою фамилию именно согласно произношению, а не «Бабич». Кстати, и сейчас, проезжая на трамвае № 2 или 4 мимо водолечебницы, которую опекала его жена София, на стене здания можно увидеть фамилию бывшего атамана.

Литературные произведения кубанских авторов того времени, в которых использована живая речь кубанских казаков и иногородних (например, рассказы Н. Канивецкого), подтверждают, что сто лет назад кубанская балачка представляла собой (и представляет поныне) часть юго-восточных говоров украинского языка.

Серьезная российская и советская наука всегда считала речь черноморской части кубанских казаков (в отличие от линейцев) украинской.

Даже в учебнике «Этнология. Народы России: История и современное положение», изданном в 1997 году, о кубанских казаках речь идет в абзаце, посвященном украинцам; сказано, что у них «преобладает украинский компонент».

Спорным является также утверждение ученого о том, что в Закубанье - горячеключевских и северских станицах - балачка «даже у очень пожилых русифицирована».

Вплоть до 1960-х гг. на улицах этих станиц балакали поголовно все, а в школах учителя наказывали детей, когда слышали, что они между собой балакают! 

Действительно, следует согласиться с тем, что еще одним островком, где балачка пока еще сохранилась, является Темрюкский район. Интересной в этом плане является станица Старотитаровская, где балачкой пользуется даже молодое поколение.

Еще одно наблюдение 

О балачке, наверное, есть смысл рассуждать тем, кто хорошо владеет как ею, так и русским и украинским языками. Тогда не будут возникать ситуации вроде описанной в интервью: офицер Чугун якобы посчитал свою фамилию неподходящей и заменил ее на Чаун, «намекая на иностранное происхождение».

Но дело в том, что как раз чугун - слово русское, а по-украински этот сплав железа с углеродом называется чавун. Так что в данном случае офицер как раз украинизировал свою фамилию!

Что же касается перспектив балачки, то они, увы, печальны. Судя по всему, она уйдет вместе с пожилыми ее носителями.

Одна из причин - в течение многих лет ученые и власти к ней относились как к проявлению недостаточной образованности, «сельскости», так что балакать на людях стало стыдно - ведь и бабушки на рынках (по-кубански «базарях»), балакающие между собой, сразу же стараются разговаривать, когда к ним подходит кто-то чужой. 

Пока что сохранить в какой-то мере балачку для потомков хотя бы в записях пытаются только единицы языковых энтузиастов.

Такой любительский энтузиазм составителей региональных словарей не может конкурировать с работой языковедов и этнографов, а ведь балачка являлась ежедневной неотъемлемой частью само­идентификации кубанцев, основанной на местных обычаях, реалиях и собственно этносе. 

…Весь «цивилизованный» мир горячо сожалеет, когда где-то в Африке исчезает какой-нибудь язык. А ведь у нас на Кубани сейчас исчезает двухсотдвадцатилетняя народная культура и речь, и никому до того нет дела.

Парадокс: при стольких предметах, изучаемых в школе, не нашлось места для изучения хотя бы основ кубанской балачки.