Недавно проект лаборатории Анжелы Асатуровой «Мануфактура зеленых технологий» занял второе место на крупнейшем в России и Восточной Европе стартап-акселераторе GenerationS и получил больше пяти млн рублей на развитие. До этого технология создания биопрепаратов для защиты растений стала лучшей в категории «агробиотехнологии и продукты питания».
«Смысл стартап-акселератора в том, что на какое-то время абсолютно погружаешься в собственный проект вместе с экспертами из разных областей: предпринимателями, инвесторами, юристами, экономистами, экспертами по интеллектуальной собственности, аграриями, - рассказывает Анжела Асатурова. - Ведь разработчик видит свой проект под одним углом, а когда смотрят люди из других областей, то свежий взгляд может перевернуть представление».
По словам завлабораторией, бывало, что во время «прокачки» стартаперы сами понимали бесперспективность идеи и бросали ее. Лаборатория же от планов не отказалась, зато узнала, на что бросить все силы и как структурировать работу, чтобы научная разработка превратилась в реальный продукт. И плюс связи, куда без них, - даже сейчас можно задать вопрос экспертам или коллегам из других городов, и они ответят. Как минимум подскажут, к кому обратиться.
Лечение бактериями
Федор Пономарев, «АиФ-Юг»: Анжела Михайловна, Эйнштейн говорил: «Если вы что-то не можете объяснить 6-летнему ребенку, вы сами этого не понимаете». Можете сказать простыми словами, чем занимаетесь вы?
Анжела Асатурова: Мы разрабатываем биопрепараты для защиты растений. Растения, как и люди, болеют - и им, так же, как и нам, нужны лекарства. Препараты для защиты растений условно можно разделить на химические, биологические и удобрения. Мы разрабатываем именно биологические - альтернативу химическим пестицидам. Микробиологические препараты делают для ветеринарии и растениеводства - на основе дрожжей, бактерий, грибов. Действующей основой в них могут быть и сами живые микроорганизмы, и соединения, которые они синтезируют. В итоге микроорганизм, как маленькая фабрика, влияет на ту или иную болезнь.
- То есть эти средства позволяют отказаться от химических пестицидов? Почему же их не используют все?
- Нельзя сказать, что биологические препараты лучше химических - это как выяснять, какой цвет лучше: красный или зеленый. Вопрос надо ставить так - что вам больше подходит? У химических и биологических препаратов разное назначение, специфика, механизмы действия. Химические содержат конкретные вещества и соединения, которые бьют четко в мишень и убивают саму болезнь или другой вредный объект. Да, эффект будет хорошим, но есть и недостатки - со временем у возбудителя болезни вырабатывается устойчивость. Через 5-7 лет «химия» работает намного хуже.
Цель химического препарата - ликвидировать вредоносный объект, а назначение биологического - снизить вредоносность и контролировать численность. Когда в экосистеме: поле, саду, дачном участке - возбудители болезней есть, но находятся в таком количестве, что не вредят. Основа биопрепарата, как правило, - живой организм, который контролирует численность вредоносного объекта с целью установления равновесия - это один из основных принципов биологической защиты растений.
- Это единственное отличие?
- Нет, конечно, в любом случае химические препараты токсичны, они несут нагрузку на почву, воду. И третье - химические препараты дороже биологических, и это большая проблема для производителей, ведь чтобы вырастить хороший урожай тех же яблок, за сезон необходимо произвести не менее 15 обработок.
А в России эта проблема стоит острее, потому что 95% химических средств защиты растений зарубежного производства. Порой к нам обращаются хозяйства, которым, честно сказать, все равно на экологию - главное снизить затраты. И средства биозащиты растений могут это обеспечить. Хотя в стране биопрепаратами обрабатывают не больше 3-5 процентов сельскохозяйственных площадей.
Черная материя
- Вернемся от практики к теории - как вы оказались в науке?
- В моем случае больше путь выбирал меня, нежели я его. Мне всегда была интересна биология, я окончила медико-биологический класс, поступила на биологический факультет. После него совершенно случайно попала во ВНИИ масличных культур, один из мотивов - бесплатная аспирантура, 7 лет проработала в лаборатории биометодов, стажировалась в МГУ. А потом было предложение ВНИИ биологической защиты растений, которое я посчитала самым подходящим, - заниматься разработкой средств защиты растений, на мой взгляд, надо в профильном институте.
Лабораторию создавали с нуля - сначала не было ничего: ни помещений, ни оборудования, ни людей, только цель и всяческое содействие администрации института. Это дорогой для нас проект - не в плане денег, а потому что привлекать молодые кадры, учить их, организовывать пространство, подбирать оборудование, с одной стороны, невероятно сложно, с другой - невероятно интересно. Это своеобразный вызов. И главное - мы могли выстроить все с нуля так, как считаем нужным.
Да, отечественную науку часто критикуют за то, что работает для себя, а не для экономики. Но выстраивание плана исследования кардинально меняется, когда конечная цель - не наука ради науки, а четкая цель, что это технология должна быть не только эффективной, но и работать на рынке. То, что мы делаем, должно работать - тогда и скорость разработки, и методический подход, и кадры меняются принципиально.
- То есть когда наука становится прикладной, с помощью которой решаются конкретные задачи, меняются и подходы?
- На мой взгляд, деление науки на фундаментальную и прикладную, академическую и неакадемическую весьма условно - все это один цикл научного знания. В любой области - от ядерных исследований до изучения хоботков бабочек - все начинается с интереса ученого и фундаментальных исследований. А дальше границ нет - есть направления, которые семь лет назад казались нам исключительно фундаментальными, но сейчас мы понимаем, что все это прекрасно адаптируется под конкретные задачи. Конечно, на начальном этапе ученому просто интересно - когда он будто тычет пальцем в неизведанное, в черную материю: не попал - надо попробовать еще, попал - хорошо.
- И как вы ищете сотрудников - сами по институтам ходите, или они к вам?
- И то, и другое, и сарафанное радио работает - 40% сотрудников привели те, кто уже работает у нас. Для нас это хороший знак - в плохое место, наверное, не приглашают. К нам приходят ребята с мозгами и с руками - некоторые стажировались в западных компаниях, работали в фирмах по продаже средств защиты растений, а это редкое явление, когда люди из бизнес-сферы приходят в науку. У нас всегда немало практикантов из вузов, преподаватели нас знают, стараются отправлять лучших - здесь нет халявы, но студенты понимают, что они будут заниматься серьезными разработками, а не мыть посуду и перекладывать бумажки. С посредственными специалистами нельзя делать высокотехнологичный проект, а выпускников выше среднего уровня, тем более готовых изначально работать в науке за скромные деньги, немного.
- С 90-х годов мы постоянно слышим об утечке мозгов, вы занимаетесь перспективным направлением - не предлагали делать то же самое за рубежом?
- У меня дважды был выбор. Первый - работать за рубежом. Второй - в той же сфере, но внутри крупной компании - даже у нас в крае много мировых фирм, в которых можно заниматься научными исследованиями под их брендом. Но выбор сделан, не могу сказать, что когда мы создавали лабораторию, я не сомневалась. Но мне важно знать: то, чем я занимаюсь, на самом деле работает и кому-то нужно. Если честно, если бы я понимала, что все разработки в виде красивых отчетов ложатся в стол, то не работала бы даже за большие деньги. И это ни в коем случае не альтруизм - с историями про то, что ученый должен быть полуголодным, чтобы хорошо думать, я совершенно не согласна - как биолог понимаю, когда человек хочет есть, он будет думать только об одном. Человек, который любит свою работу, выполняет ее качественнее, а за качество нужно платить, и точка.
Придумано в России. Самые перспективные проекты молодых ученых в сфере АПК 
«Учебники теряют актуальность». Ученый о новом поколении студентов 
Ученые зафиксировали движение полуострова Крым в сторону Кубани 
Человек из Фанагории. Что ищет на Тамани археолог Кузнецов