По мнению режиссера, будущее России за селом. «Вы никогда не задумывались, почему в деревенских семьях больше детей, чем в городских?», - спрашивает Валерий Тимощенко. И сам же отвечает: «Потому что больше простора. Люди здесь здоровей, и свободней».
До революции кубанские крестьяне ездили за сортами пшеницы в Египет
Фатима Шеуджен, «АиФ-Юг»: - Валерий Григорьевич, почему окончив ВГИК, вы вернулись на Кубань? Ведь молодым людям свойственно стремиться в город. А уж пробившись, всеми силами пытаются там закрепиться. Особенно, если речь идет о Москве.
Валерий Тимощенко: - Когда я поступал на сценарный факультет ВГИКа, где в то время конкурс был до 50 человек на место, никто особенно не верил, что я его пройду. Сам из обычной советской семьи – отец – рабочий на заводе, мама - логопед. А там - Москва, золотая молодежь. И надо сказать, очень образованная. Но я спортсмен, и готовился к экзаменам как к соревнованиям. Причем, не просто готовился. Однажды мне тренер сказал, « чтобы победа была чистой, ты всегда должен выигрывать с явным преимуществом». Я эти слова запомнил на всю жизнь и следовал им. Столица действительно дает огромные возможности. Но… отучившись, понял – чтобы творить, надо откуда-то черпать эмоции, сюжеты, нужна земля, почва. Ведь не случайно же многие литераторы жили и работали в деревне.
- В фильме «Крестьянские истории» особое место занимает жизнь кубанской глубинки. Ваш сюжет, кстати, опровергает мнение, что до революции она жила впроголодь и была очагом бескультурья.
- В моем фильме использована подлинная дореволюционная хроника. О каком голоде речь, когда в начале XX века в семьях зажиточных крестьян были французские тракторы, а за необходимыми сортами пшеницы крепкие хозяева ездили в Египет. Приведу некоторые цифры – до революции с Кубани на экспорт шло около 3 миллионов тонн пшеницы и она составляла 25% от общероссийского экспорта. В 1913 - это 12 миллионов тонн, почти треть всего мирового рынка. Сегодня нам до таких результатов еще надо дотянуться. Представляете, сколько хлеба производилось!
Конечно, мы пытались показать общую судьбу русской деревни – в картине есть и ивановская деревушка, и уральская. Но в целом это личная история. Вообще, история может быть только личной. Она проходит через человеческие драмы, через семейные саги. История — это «Тихий Дон», «Война и мир», а не только некие цифры - сегодня одни, завтра другие. Вот и в фильме сквозной линией идет история моих прадедов – казаков из станицы Васюринской. Их раскулачили и сослали всей семьей на Урал. Кстати, там я нашел земляков, которые вспоминали Кубань, как некий рай, где работа с землей - счастье. Впрочем, они и на Урале не сидели сложа руки. Построили теплицы и собирали неплохие урожаи.
«Люди пьют, потому что у них нет возможности полноценно работать»
- Но согласитесь, труд крестьянина очень тяжелый. Это надо рано встать, физически поработать. Может быть поэтому люди за легкой жизнью потянулись в город?
- Люди просто перестали чувствовать себя хозяевами этой земли. После революции, примерно к 30-м годам прошлого века, под лозунгом «свобода, равенство и братство» страна пришла к колхозному рабству. А рабство – это не просто унижение, это тупик в том числе и экономический.
Мой прадед на 100 гектарах в год выращивал около 300 тонн зерна, по сегодняшним ценам это почти 100 000 долларов. Правда, в семье было 4 взрослых женатых мужчины, а всего с детьми не меньше 20 человек. И таких семей в станице было много. Да, они трудились с утра до вечера. Но пьянства почти не было. Попробуй выпей, а наутро в 5 часов встань и в поле! Все это понимали. Тем не менее … труд был в радость. Потому как на себя работали. Их удовольствие радость от жизни с нашей не сравнить поверьте. Настоящие казаки – это кто? Те, кто живет, работает и любит яростно с куражом! Люди пели, любили, и работа кипела, и страсти подлинные! При этом они служили, воевали! Жили на границе на краю в постоянной опасности, при этом весело жили. А ну сейчас в такую ситуацию кого-то из нас поставить! У всех бы начались неврозы, депрессии.
В моих фильмах есть и современное село, которое я снимаю, наблюдаю лет 20, не меньше. В центре его храм и священник отец Виктор. Прихожане, или иногда их называют «приезжане»— люди большей частью запутавшиеся, заблудшие, часто — пьющие, но вернувшиеся к земле и Храму и обретающие здесь и смысл, и жизнь, реальное спасение. Отец Виктор не раз говорил, что люди пьют, потому что у них нет возможности полноценно работать. Отсутствие осмысленной работы дает человеку «ощущение ненужности», какой-то необязательности в жизни. Священник и сам работает, и люди, прибившиеся к нему, тоже. Да, им трудно. Но они не жалуются. Отец Виктор любит повторять: «деревню не надо спасать, в ней надо жить».
Крестьянам внушалась мысль, что они «неэффективные собственники»
- В последнее время появилось новое течение – дауншифтинг. Люди отказываются от карьеры, отказываются от высокооплачиваемой, но изматывающей и занимающей все время работы и возвращаются в деревню. Что происходит?
- Началась реэмиграция. Это мощное движение на возвращение в деревню. Люди, в том числе и те, кто которые занимались бизнесом и многого добились, отказываются от городской жизни. Почему жизнь перестала быть им в радость? Почему лица у людей на наших улицах уставшие, понурые? Ведь, кажется, у них все есть – хорошая одежда, машины, различные гаджеты. А наверное, потому что, в первую очередь, человеку нужно то, что создал Бог – природа, труд результаты, которого ты можешь увидеть, здоровые дети, верная жена, свежий воздух.
Человеку необходима чистота… Во всех смыслах. Сходите утром на речку, пройдитесь босиком по росе! Ведь по большому счету для счастья не так уж и много нужно. Город выманил деревенского человека. А что дал взамен? Успех? В чем заключается современная философия успеха? Ритм жизни в беличьем колесе? Сколько так можно протянуть? А деревня - это огромное пространство, граница Беспредельного. Крестьянский труд... Да нелегкий, но намоленный, благодатный. Этот труд — служение, а не функционирование. Кто знает, тот подтвердит, как отдыхает совесть, когда человек трудится на земле: косит траву, доит корову. Вот только почему то в последние годы крестьянам внушалась мысль, что они — «неэффективные собственники». Но это ведь не так!
- Валерий Григорьевич, так есть у деревни будущее? Будет она развиваться?
- Недавно я где-то прочитал, что российская статистика рождаемости наконец-то превысила статистику смертности. Но не в городе, а на селе! Разве это не сигнал, что жить в деревне лучше?
Я вырос в станице. Родители с утра уходили на работу, а мы с мальчишками шли гулять – в лес, на речку. Да, нас подстерегали опасности. Но мальчишкам это необходимо, чтобы расти, развиваться. Что происходит сейчас в городе? Мама каждые полчаса требует отчета от сына по телефону. Сама живет в страхе и его этим страхом придавливает. И какой мужчина из него вырастет? Ребенку нужен простор!
На мой взгляд, спасение страны – в деревне. И чтобы она жила, нужно всего три вещи – школа, эффективное самоуправление и храм. Нет деревни - нет страны.
Сериал о событиях в Кущевке покажут на Первом канале 
Равиль Гилязетдинов: «Постановочная режиссура дала крен в сторону диктата» 
«Школа» и фантомные боли: соавтор Гай-Германики о старых и новых проектах 
Новогодняя фантазия «Спасение Деда Мороза от интернет-зависимости» 
Новый театр. Арсений Фогелев – об экспериментах и консервативном зрителе